усташской охраны. Вальтер понимал, что ему будет нелегко выбраться из вражеского логова, если предъявлять обычные документы — на штатского человека. Поэтому он решил добираться до освобожденной территории, в Фойницу, под видом гитлеровского офицера.

Форму неприятельского офицера, несколько наград и крест ему достал его соратник Кртица.

— Здорово сидит! — сказал Вальтер, с удовольствием рассматривая себя в зеркале.

— Вылитый немец! — подтвердил Кртица. — А когда наденете ордена, будете походить на настоящего боевого офицера.

— Ордена сейчас не буду надевать. Пусть лежат в кармане, надену при случае. Крест со свастикой могу повесить.

— Вы сами знаете, что нужно делать, — согласился Кртица.

На прощание Вальтер поблагодарил своего товарища. Оставшись один в холодной комнате, он внимательно осмотрел офицерский документ, заверенный настоящей печатью и поддельной подписью ответственного лица. Это удостоверение изготовила коммунистка Аница Роперт.

Вальтеру оставалось лишь позаботиться о том, как переправиться на освобожденную территорию и подобрать себе надежных помощников. После обсуждения выбор пал на шофера Богдана Тодоровича и подпольщика Ацо, хорошо знавшего дорогу из Сараева в Фойницу. Штаб 10-й дивизии Народно- освободительной армии был своевременно информирован о времени прибытия Вальтера в расположение партизан.

Вальтер разместился на переднем сиденье возле водителя, а Ацо — сзади, с заряженным оружием и гранатами.

— В Райловац и дальше! — велел заводить машину Вальтер и засмеялся.

— Что ты смеешься? — с удивлением спросил Ацо.

— Я вспомнил... знаешь что? Поездку Штимаца в Высокое. Он тоже ехал с водителем и случайным попутчиком. Ты знаешь, чем это кончилось?

— Мне непонятно твое сравнение, — удивился Ацо.

— Вот и нас трое едет. Кто знает, что с нами может случиться!

— Да, риск есть, но ничего смешного я не вижу, — заметил Ацо.

— Иногда, когда мне тяжко, я смеюсь. Такая у меня привычка.

Водитель Тодорович, затянутый ремнем, в сдвинутой на затылок военной фуражке, ловко повернул руль и объехал ухабину на дороге. Вальтера подбросило на мягком сиденье, он глубже натянул фуражку и молчал. Ацо ерзал на заднем сиденье и смотрел в окошко. При выезде из города часовой поднял руку, подавая знак остановиться. Заметив офицера с орденами на груди, он щелкнул каблуками и отдал честь. Вальтер вытащил документ из кармана и искоса наблюдал. Часовой мельком взглянул на документ и разрешил продолжать путь. Вальтер похвалил часового за ревностное исполнение своих обязанностей.

Когда они миновали Райловац, Вальтер обратился к своим помощникам:

— Вот мы и миновали одно препятствие, но нас ждет еще полная неизвестность на протяжении десяти километров.

— Разве не меньше? — забеспокоился Богдан, стараясь вести машину по менее изрытой части дороги.

— Да, мы не знаем, что нас ждет, до цели еще далеко, — повторил Вальтер, желая проверить настроение своих товарищей.

— Эх, это что! Не стоит бояться, иначе я не согласился бы вести машину.

Они беспрепятственно добрались до «ничейной» земли, Вальтер выскочил из машины, отцепил с кителя ордена и сунул их в карман брюк. Обстоятельства требовали принятия немедленного решения, и Вальтер тотчас предложил водителю:

— Богдан, поворачивай назад. Ацо и я пойдем пешком до партизанского поста.

Водитель понял, что возражать бесполезно, дал газ и, развернувшись, крикнул:

— Счастливого пути, друзья!

— И тебе, Богдан, — ответил Вальтер.

Автомобиль быстро исчез за поворотом, а Вальтер и Ацо сбежали вниз, к журчащему ручью, и перепрыгнули через него. На голом откосе они заметили фуражки с пятиконечными звездами, оба остановились и сразу узнали партизанских командиров Николу Продановича и Мирку Симича.

— С благополучным прибытием, товарищи! Как дорога? — спросил смуглый Проданович и пожал руку Вальтеру.

— Все получилось, должен тебе сказать, лучше, чем мы предполагали, — ответил Вальтер.

Затем они направились в штаб 10-й дивизии, чтобы немного отдохнуть и отправиться в дальнейший путь.

А штабист Месуд Хотич составил для Верховного штаба донесение:

В Верховном штабе Вальтер пробыл несколько дней. Там он получил инструкции для дальнейшей работы, много агитационного материала, радиопередатчик, новый шифр для связи и негативы фотопортрета товарища Тито.

По возвращении в Сараево ближайшие соратники ознакомили его с изменениями обстановки в городе, и руководитель подпольщиков, не теряя времени, приступил к выполнению поставленных задач. Он быстро обеспечил работу радиопередатчика и нашел фотографа-профессионала, чтобы отпечатать портреты Тито. За эту рискованную и огромную работу — изготовить пять тысяч портретов — взялся мастер своего дела Ивица Лисац. Когда же Вальтер спросил, хватит ли фотобумаги, Ивица ответил:

— Раз это надо для борьбы с врагом, вы можете не беспокоиться. Если не хватит, я ее где-нибудь достану, мои друзья помогут.

Вальтеру очень понравился ответ Лисаца, и он попросил его сделать портреты как можно быстрее, чтобы коммунисты и скоевцы могли их расклеить на многолюдных улицах города.

Фотограф Ивица сразу принялся за работу. Трудился он день и ночь. Закончив печатать, он разложил мокрые фотографии на полу, а сам ушел домой отдохнуть. По только Ивица прилег, как в дверь постучали полицейские и пригласили его пройти в фотоателье.

С уныло опущенной головой, фотограф шел рядом с полицейскими, думая о том, как бы нырнуть в какой-нибудь темный переулок и убежать от них. Они заметили его волнение, и один из них спокойно сказал:

— Зачем вы так переживаете? Ну что теперь поделаешь!..

Ивица никак не мог понять, почему полицейские так вежливо с ним обращаются. И все же мысль о побеге не оставляла его. Правда, на пустынной, мокрой от дождя улице было не так просто скрыться от глаз полицейских.

К взволнованному Ивице наклонился полицейский и спросил:

— Что у вас было в мастерской?

— Инвентарь, кислота, фотографии...

Вскоре они подошли к фотоателье, и тут Ивица понял, что в его заведении побывали воры. Фотограф сразу же решил воспользоваться этим случаем и тем самым выбраться из опасной ситуации.

— Воры вряд ли могли чем-то поживиться, у меня ничего ценного нет, — заметил Ивица, стараясь как-то ослабить интерес полицейских к краже.

Затем он подумал, что если полицейские и увидят фотопортреты маршала Тито, то он скажет, что их ему кто-то подкинул.

Блюстители порядка первыми вошли в помещение. Лучи от их карманных фонариков быстро забегали