– Ах, эта 'Д-дейли ф-фейз'!

– Об этой истории говорит весь Лондон, – заметил королевский адвокат.

– Мои дети смеются над ней, – вмешался человек, до сих пор молчавший. – Они заявляют: 'Кому какое дело до его поступка!' – рассуждают о лицемерии, издеваются над поэмой Лайела и считают, что империи будет только полезно, если с неё пособьют спесь.

– Именно так! – поддержал его Джек Масхем. – Вот их современный жаргон! Все нормы летят за борт. А мы будем терпеть?

– Знаком ли кто-нибудь из присутствующих с молодым Дезертом? – осведомился пятый член.

– Я. Но знакомство шапочное, – отозвался Джек Масхем.

Больше никто в знакомстве не сознался.

Очень смуглый человек с глубокими живыми глазами неожиданно воскликнул:

– Только бы это не дошло до Афганистана! Я через месяц еду туда.

– Почему вас это беспокоит? – спросил четвёртый член.

– Просто потому, что это усугубит презрение, с которым там и без того ко мне отнесутся.

Последнее замечание, исходившее от известного путешественника, произвело большее впечатление, чем все ранее сказанное. Два члена правления, которые, равно как и председатель, ещё не брали слова, одновременно выпалили:

– Верно!

– Я не привык осуждать человека, не выслушав его, – заметил королевский адвокат.

– Ваше мнение, Бентуорт? – осведомился у председателя четвёртый член.

Помещик, куривший трубку, вынул её изо рта:

– Хочет ещё кто-нибудь высказаться?

– Да, – откликнулся автор 'Второго открытия Мексики'. – Ему нужно вынести порицание за то, что он опубликовал эту поэму.

– Нельзя, – проворчал Джек Масхем. – В этой истории всё связано друг с другом. Вопрос ясен: достоин он быть членом нашего клуба или нет? Прошу председателя поставить вопрос на голосование.

Но Помещик по-прежнему посасывал трубку. Опыт руководства многими и различными комитетами подсказывал ему, что время голосовать ещё не наступило. Пусть сначала люди выговорятся. Споры, конечно, ни к чему не приведут, но зато убедят всех, что вопрос обсуждён должным образом.

Джек Масхем сидел молча. Его длинное лицо было бесстрастно, длинные ноги вытянуты. Дискуссия продолжалась.

– Ну, что же решим? – спросил наконец член правления, вторично открывший Мексику.

Помещик выколотил трубку и сказал:

– Я полагаю, следует попросить мистера Дезерта изложить нам причины, побудившие его опубликовать поэму.

– Слушайте! Слушайте! – возгласил королевский адвокат.

– Верно! – поддержали два члена правления, уже сделавшие тот же вывод несколько раньше.

– Согласен! – одобрил знаток Цейлона.

– Кто против? – осведомился Помещик.

– Считаю нецелесообразным, – бросил Джек Масхем. – Он струсил и сознался в этом.

Поскольку других возражений не оказалось. Помещик продолжал:

– Секретарь предложит ему явиться и дать объяснения. Повестка дня исчерпана, джентльмены.

Хотя всем было ясно, что дело ещё остаётся sub judice[6], три члена правления, включая самого Джека Масхема, в тот же день подробно информировали сэра Лоренса, а он к обеду доставил эти сведения на Саут-сквер.

После опубликования поэмы и письма Компсона Грайса Майкл и Флёр, осаждаемые настоятельными расспросами всех своих знакомых, только и делали, что говорили о Дезерте. Мнения их радикально расходились. Майкл, который первоначально возражал против публикации поэмы, теперь, когда она вышла, отважно превозносил честность и смелость Уилфрида, решившегося на подобное признание. Флёр не могла простить Дезерту того, что она именовала 'противоестественной глупостью'. Если бы он сидел себе тихо да поменьше носился со своей совестью и гордостью, все мгновенно забылось бы, не наложив на него никакого пятна. Поступать так, как Уилфрид, утверждала Флёр, нечестно по отношению к Динни и бессмысленно с точки зрения его собственных интересов, но ведь он всегда был такой. Флёр и поныне помнила, как он не пошёл на компромисс восемь лет назад, когда просил её стать его любовницей, и, получив отказ, бежал на Восток. Когда сэр Лоренс сообщил Майклу и ей о заседании в 'Бэртоне', она сказала только:

– А на что ещё он мог надеяться?

Майкл удивился:

– Чем он так насолил Джеку Масхему?

– Одни собаки бросаются друг на друга с первого взгляда. Другие распаляются постепенно. Здесь же, по-видимому, сочетались оба варианта. Мне кажется, костью послужила Динни.