специальном ящике для боливийских костей и предполагавшейся замене их Хьюбертом на корабле.

– Откуда?

– Мы же не кретины, Ален. В чём состоял ваш второй план – с бородой и прочим? Хорошо бы сесть вот тут, на камень, но сперва надо что-то подложить.

– Могу предложить вам своё колено.

– Благодарю, достаточно вашего комбинезона. Кладите его. Итак?

– Что ж, извольте, – сказал Ален, недовольно поглядывая на свой ботинок. – Мы не приняли определённого решения: всё зависело от того, как отправят Хьюберта. Пришлось предусмотреть несколько возможностей. Если бы корабль зашёл по дороге в испанский или португальский порт, мы прибегли бы к фокусу с ящиком. Халлорсен поехал бы пароходом, а Джин и я встретили бы его в гавани с самолётом и настоящими костями. Вызволив Хьюберта, Джин села бы в машину, – она прирождённый пилот, – и улетела в Турцию.

– О последнем мы догадались, – вставила Динни.

– Как?

– Неважно. А другие варианты?

– Если бы выяснилось, что захода в гавань не будет, дело усложнилось бы. Мы подумывали о ложной телеграмме. Её вручили бы охране Хьюберта, когда поезд придёт в Саутгемптон или в другой порт. В ней предписывалось бы отвезти арестованного в ближайший полицейский участок и ожидать там дальнейших распоряжений. По дороге Халлорсен на мотоцикле врезался бы в такси с одной стороны, я – с другой. Хьюберт выскочил бы, сел в мою машину и удрал туда, где ожидает самолёт.

– Н-да! – промычала Динни. – Всё это прекрасно на экране, но так ли уж легковерна полиция в действительности?

– В общем, мы этот план всерьёз не разрабатывали. Больше рассчитывали на первый.

– Деньги ушли целиком?

– Нет, ещё осталось триста. Аэроплан тоже можно перепродать.

Динни глубоко вздохнула, посмотрела на него и сказала:

– Знаете, вы, по-моему, дёшево отделались.

Ален усмехнулся:

– Я думаю! Кроме того, если бы похищение удалось, я уже не мог бы так просто заговорить с вами. Динни, я сегодня должен уехать. Согласны вы…

Динни мягко перебила его:

– Разлука смягчает сердце, Ален. Когда приедете в следующий раз, я решу.

– Можно вас поцеловать?

– Да.

Девушка подставила ему щеку. 'Вот теперь, – подумала она, – мужчине полагается властно целовать вас в губы. Нет, не поцеловал! Кажется, он и в самом деле уважает меня'. Динни поднялась:

– Поезжайте, мой дорогой мальчик, и огромное вам спасибо за всё, что вы, к счастью, не сделали. Честное слово, я постараюсь и перестану быть недотрогой.

Он сокрушённо посмотрел на неё, видимо раскаиваясь в своей' сдержанности, затем ответил ей улыбкой на улыбку, и вскоре треск мотоцикла растаял в беззвучном дыхании тихого дня.

Динни, по-прежнему улыбаясь, пошла домой. Ален чудный! Но неужели нельзя подождать? Ведь даже в наши дни люди на досуге начинают жалеть об упущенном.

После лёгкого и раннего завтрака леди Черрел отбыла в «форде» с конюхом за рулём на поиски тучного тельца. Динни уже собралась обшарить сад и конфисковать там все цветы, которые может предложить ноябрь, когда ей подали карточку:

Мистер Нейл Уинтни.

Мастерские Фердинанда.

Орчард-стрит.

Челен.

'Караул! – мысленно вскричала Динни. – Молодой человек дяди Лоренса!'

– Где он, Эми?

– В холле, мисс.

– Проведите его в гостиную и попросите минутку обождать. Я сейчас.

Она освободилась от садовых перчаток и корзинки, осмотрела нос с помощью карманного зеркальца, вошла в гостиную через балконную дверь и с удивлением увидела 'молодого человека', который уселся на стул, поставив рядом с собой какие-то аппараты. У него были густые седые волосы и монокль на чёрной ленточке, а когда он встал, девушка увидела, что ему по меньшей мере шестьдесят. Он осведомился:

– Мисс Черрел? Ваш дядюшка сэр Лоренс Монт заказал мне вашу миниатюру.

– Я знаю, – ответила Динни, – только я думала…

Она не закончила. В конце концов, дядя Лоренс, наверно, доволен своей шуткой. А может быть, у него просто уж такое представление о молодости?