— Мы идем к тебе. Ты только держись! Не смотри вниз — с нами горгона.

Колу не нужно было повторять дважды. Он вцепился в дерево так, что у него побелели костяшки пальцев, и смотрел, как дракона доводит до бешенства упорство крошечного нападающего. Но тут дракон внезапно исчез, растворившись в темно-синей мгле.

— Берегись! — закричал Кол, но это было бесполезно: дракониха все равно не могла его услышать. — Он меняет форму!

Мрачное облако клубилось вокруг Арганды, из него вырисовывались хищный клюв, гладкая голова, крылья и лапы грифона с львиными когтями. Одним ударом когтистой лапы Каллерво сбил дракониху в полете, и та полетела вниз, на верхушки деревьев, вращаясь, как воланчик. Со скрипучим карканьем грифон снова обратился к своей главной жертве.

Взобравшись на ветку поближе к вершине дерева, Конни смогла увидеть у себя над головой, как сверкают доспехи Кола. Редкая листва на вершине потрепанного ветром дуба больше не скрывала воздушного боя. Еще она смогла увидеть, как пляшет золотая вспышка вокруг черной пасти дракона, и поняла, что Арганда делает все, что в ее силах, чтобы выиграть для нее немного времени.

— Медлить нельзя, — крикнула она вниз, Маку, ожидавшему новостей на ветке пониже. — Оставайтесь здесь: я призову горгону.

Конни обеспокоенно огляделась, ища, где затаилось мифическое существо.

— Ты должна постучать по ветке, — крикнул Мак, видя ее неуверенность, — по крайней мере, так обычно делала Касси.

Конни кивнула и, стиснув ветку коленями, начала барабанить по коре кулаками. Почти сразу же от широкой ветви, отходящей от ствола, отделилось бронзовое тело и поползло к ней. Конни старалась сдержать свое желание отодвинуться от приближающегося существа. Хотя уже поздно было думать об этом, она все равно задавалась вопросом: можно ли доверять горгоне? Кому она будет верна: Каллерво или Кассандре? Ей не составит труда обездвижить Конни, убить Кола и Мака — закончив дело, начатое Каллерво, она заслужит его благосклонность. Какой выбор она сделает?

Горгона протянула руку и дотронулась до лба Конни своими сухими пальцами. Будь что будет, обреченно подумала Конни и склонила голову, закрыв глаза. Она чувствовала, как вокруг ее плеч обвиваются змеи, как ползут к шее, как вплетаются в ее темные волосы, как шуршит змеиная кожа у нее на голове, и слышала у себя в ушах их тихое шипение. Ее контакт с горгоной стал реальностью. У Конни было ощущение, что тело ее удлиняется и облекается в новую кожу, сбрасывая при этом прежнюю, которая казалась неуместной в том змеином мире, который она постигала. Двинувшись вперед, она соединилась с горгоной каждой частичкой своего сознания. В сердце этого создания было ядро из адаманта, добытого из глубин Земли. Здесь скрывалась магическая сила горгоны. Конни почувствовала, как это просто — превращать недругов в камень… Она двинулась навстречу этой силе, чтобы поклониться ей, чтобы приобщиться к ней.

Внезапно Конни открыла глаза. Она обнаружила, что смотрит прямо в черные зрачки горгоны и видит в них отражение собственного лица. Губы горгоны кривились в жестокой усмешке, как будто через связывающие их узы она могла слышать терзающие Конни сомнения и страхи.

— Ты ведь поможешь, правда? — умоляюще сказала Конни.

— Может быть, — уклончиво ответила горгона, змеи-локоны ослабили свою хватку, и она отодвинулась от Универсала, так что самые сокровенные ее мысли ускользнули от Конни.

Над их головами раздался взрыв, и Конни, взглянув наверх, увидела, как Арганда, в облаке золотых искр, падает сквозь ветви соседнего дерева. Время пришло. Вцепившись в ствол, Конни с усилием поднялась и встала на ветку ногами, а горгона поползла на другой конец ветки, снова обвившись вокруг толстого сука.

— Каллерво! — обратилась Конни к темной силе, которая теперь постоянно присутствовала в ее сознании. Она должна была спровоцировать его, отвлечь его внимание от Кола. — Ты трус — охотишься на мальчишку и драконыша! Подумать только, какая доблесть. Ведь ты знаешь, что они тебе не ровня!

Грифон навис над мальчиком, выпустив когти, готовый оторвать его от ветки. Конни почувствовала, что он слушает ее.

— Почему бы тебе хоть раз не связаться с кем-нибудь, кто хотя бы по размерам годится тебе в соперники? — крикнула она.

Мальчишка может подождать. Никуда он не денется. Каллерво развернулся и быстро полетел к Конни. Он приземлился на конце ветки, на которой она стояла, с трудом держа равновесие; под его тяжестью ветка прогнулась и возмущенно затрещала.

— Так Универсал и вправду полагает, что годится мне в соперники? — пронзительно взвизгнул он, делая шаг к ней. — Какое отношение ко мне имеет трусость? Это нелепое человеческое понятие. Я разорву на части кого угодно. Даже Универсала.

Каждое слово для убедительности сопровождалось взмахом его львиного хвоста.

Конни пошарила за спиной, с другой стороны ствола, в поисках пальцев горгоны, но нащупала только жесткую кору. Грифон был всего в метре от нее. Каллерво остановился и стал ее рассматривать, жадно смакуя ее страх.

— Ты трепещешь передо мной, посредник, но тем не менее полагаешь себя равной мне. — Он поднял лапу и осторожно пощекотал ее щеку острым как бритва когтем. — Где мне оставить свою метку? Может быть, здесь? Я бы хотел, чтобы ты вспоминала обо мне каждый раз, когда смотришься в зеркало.

Конни вжалась спиной в ствол, у нее подгибались колени, а дрожащими руками она все еще шарила за спиной, в последней отчаянной попытке найти горгону. Но та, должно быть, нарушила свое обещание, потому что пальцы Конни не встречали ответного прикосновения.

— Ты можешь оставить на мне шрам, но я никогда не буду принадлежать тебе, — шепотом ответила Конни; сердце ее упало.

— Как я говорил тебе, посредник, ты уже мне принадлежишь, — возразил грифон и поднял лапу, чтобы ударить ее.

В этот миг пальцы Конни сжала сильная ладонь, и она почувствовала, как холодное пламя хлынуло потоком у нее по руке, перетекая через шею в глаза. Ее голова дернулась назад, и она впилась взглядом прямо в узкие зрачки Каллерво, встретив его презрительный взгляд с новой и совершенно неожиданной силой. Его когти застыли в воздухе, в миллиметре от ее лица. Теперь она видела ярость и смятение в его глазах: он понял, что она провела его. Продолжая наступление, Конни все глубже погружала врага в паралич. Закованный в каменную шкуру, в которую она заключила его, он потерял способность к перевоплощению. Она чувствовала, как горгона подстрекает ее не останавливаться: приняв решение защитить детеныша Кассандры, горгона теперь сражалась за него, как за собственного змееныша. Крылья грифона отяжелели, и он закачался, не в силах больше сохранять равновесие на узкой ветке. Конни остановилась, ей было важно удержать его в этом положении, чтобы продолжить воздействие, а не останавливаться на полпути, похоронив бессмертную часть Каллерво в каменном склепе.

До Мака, который следил за битвой с ужасом и восторгом, долетели приближающиеся