— Я должна была спасти горгону: Каллерво единственный мог нам помочь. Что толку было от Общества, которое только и могло, что кормить нас обещаниями, когда горгона была на грани гибели? — Кассандра замолчала. Откуда-то сверху донеслось пронзительное ржание. — Что это было?
— Жаворонок! — вскрикнула Конни, чувствуя боль пегаса, как собственную. В отчаянии она с удвоенной силой старалась освободиться.
— Жаворонок? — отозвалась Кассандра. — Так это правда? Они дерутся там, наверху?
— Конечно правда. Каллерво любит убивать — это единственное, что ему по душе. Сдается мне, что тебе придется выбирать, кому сохранить верность: ей, — Мак с трудом кивнул в сторону горгоны, — или нашему мальчику.
— Я… я не могу выбрать, — прошептала Кассандра, по ее бледным щекам текли слезы. Мак вздохнул, уже с трудом, потому что холод достиг его легких.
— Скорее всего, у тебя не будет времени на раздумья. Но похоже на то, что, по крайней мере, твоя горгона выживет, — хриплым шепотом выговорил он. На голове горгоны шевельнулся локон-змея.
— Это хорошо, — просипела Кассандра. — Она последняя из своего вида. Я сделала это ради нее.
— Знаю.
Кассандра по-новому взглянула на Мака:
— Ты знал?
— Ну конечно, знал. Но это не значит, что я тебя оправдываю.
Конни не слушала, о чем они переговариваются: она мысленно погрузилась глубоко под землю, чтобы умилостивить каменных духов. Они признали ее, но не отступили. Вместо этого они принялись глодать край ее щита, пытаясь заставить ее присоединиться к ним.
— Темнота, тишина, пустота — вот что мы тебе предлагаем! — взывали они к ней.
Конни передернуло от их слов, и она с досадой оставила эту затею. Она на ощупь пробиралась на поверхность земли, ориентируясь по корням дерева, чтобы они вывели ее назад. Живая энергия дуба текла через нее целебным родником. В ее сознании снова раздался голос древесного эльфа.
— Посредник, ты печальна.
— Да, эти люди погибнут — их убьют, — если я не смогу им помочь, — призналась она.
Конни открыла глаза и услышала, как над головой ее шелестят листья, и увидела, как раскачиваются нижние ветки: дерево само было встревожено тем злом, которое совершалось под его сенью.
— Такого быть не должно, — шептали листья.
Конни почувствовала у своих ног какое-то движение. Боясь увидеть новые каменные пальцы, тянущиеся, чтобы схватить ее, она взглянула вниз. Сквозь землю пробивался корень и медленно полз к руке, сжимавшей ее запястье. Это напоминало фильм о росте растений в разные времена года, в котором просмотр ускорен таким образом, что на экране все происходит за несколько секунд. Еще два вылезших из земли щупальца ползли к пальцам, обхватившим ее ноги. Корни обвились вокруг каменных рук, ища хотя бы маленькие трещинки на их поверхности. Найдя такие слабые места, щупальца-корни проникли в них и принялись крошить камень. Она слышала, как камни затрещали, сопротивляясь неумолимому напору дерева, и внезапно каменные руки раскололись на части с громким треском, образуя облако пыли. Она была свободна.
Конни отпрыгнула от того места, где таились каменные духи, и обернулась, чтобы посмотреть, как обстоят дела у остальных пленников. Древесные корни только что освободили Мака, и он как раз оттаскивал оттуда Кассандру — последняя державшая ее рука была уничтожена. Облака удушающей пыли плыли по ветру, все трое стояли засыпанные тонкой белой пленкой, как будто дрались мешками с мукой.
— Отлично, — выдохнул Мак, набирая воздуха в изголодавшиеся легкие. — Что будем делать для спасения Кола?
Конни на мгновение сосредоточилась, пытаясь почувствовать, что происходит в небе над ними. Она ощутила ненависть Каллерво, разливающуюся по всему небу, подобно черному яду. Погоня еще продолжалась.
— Нам нужно оружие, которое мы могли бы использовать против него, — сказала она. — Каллерво все еще гонится за ними.
— Ты же победила его в прошлый раз, — сказал Мак, глядя на нее с непривычной для него надеждой. — Просто сделай снова то, что ты сделала тогда.
— Не могу — если только он не обратит свою ярость против меня, а сейчас она направлена против Кола и Жаворонка. Сама я не обладаю силой: я могу только использовать силу других существ.
Наступило молчание. Они втроем повернулись к горгоне.
Жаворонок вышел из своего маневра и увидел, что его неожиданный трюк сбил с толку Каллерво. Темный пегас врезался копытами в вершину березы, так что только щепки полетели во все стороны. Это дало Жаворонку некоторое преимущество, но он не знал, что с ним делать.
— Куда лететь? — спросил он своего посредника.
— Мы должны отвлечь его от Конни и заманить туда, где ждет подмога, — ответил Кол. — Направимся к торфяникам.
— А как же карнавал? Они же увидят нас!
— На самом деле это уже не важно. Мой план не сработал: теперь Обществу придется вступить в открытый бой.
Жаворонок повернул на север, но даже он — один из самых быстрых представителей своего вида — не мог и мечтать о том, чтобы обогнать Каллерво. Их враг принял облик грозового великана. Он вырос перед ними, отрезая пути к бегству, — грозовое облако, окруженное венком из зазубренных молний, шипы которых яростно сверкали.
— Плохо дело, — пробормотал Кол.
Грозовой великан разверз черный провал рта и заревел на них, сдувая Жаворонка назад, так что пегас завис в воздухе, встав на дыбы и отчаянно хлопая крыльями, чтобы удержаться от падения. Кол обвил руками шею Жаворонка и прижался к нему, чтобы удержаться на его спине.
— Держись крепче — афинское пике! — пропыхтел Жаворонок.
Резко сложив крылья, пегас позволил ветру опрокинуть себя и вниз головой полетел на землю, крутясь и переворачиваясь, как семечко клена. Как только они вылетели из зоны ветра, Жаворонок расправил крылья и стал пытаться превратить свое вращающееся падение в контролируемый полет. Кол ничего не мог сделать, потому что все его силы ушли на то, чтобы удержаться на спине пегаса. Наконец крылья Жаворонка обрели уверенность, и вращение замедлилось. Он вышел из пике, но слишком поздно — он разбил колени о ветви ели и глубоко поцарапал брюхо.
Видя, что его скакун ранен, Кол в отчаянии огляделся в поисках убежища.
— Мы должны вернуться к поляне и приземлиться на ней. Попробуем оторваться от него на земле! — сказал Кол.
Жаворонок не ответил: ему было слишком больно. Он развернулся и направился обратно, той же дорогой, какой они прилетели. Но Каллерво было не так-то легко провести: из грозовой тучи вынырнул дракон с чешуей, блестящей, как мокрый грифель, и темная
