— Вот! Пионеры все по лагерям, комсомольцы — на картошку, на улице никого — ходи себе в любое время, — замечтался Сергей Ильич. — Порядок был. А сейчас?
— При Сталине вообще хорошо было, — поддакнул Славик.
— Все разрушили, — тоскливо потряс головой Сергей Ильич.
— Все разворовали, — сказали они хором.
— Себе-то они дач на Рублевке построили, — завистливо протянул Славик. — А народу что?
— Ничего-ничего… — зловеще пробормотал Сергей Ильич. — Наш народ он такой. Он молчит-молчит, терпит-терпит… А потом как поднимется…
— Слышь, Ильич? Налей, а? А то в горле прямо пересохло, — попросил Славик.
Сергей Ильич крякнул и отвинтил пробку. Живая вода с журчанием потекла в пластиковые стаканы.
— Ну, будем! — поднял свой Сергей Ильич. — О чем мы говорили-то тут?
— Фиг знает, — с аппетитным хрустом уминая «Педигрипал», выпучил глаза Славик. — Не помню что-то.
— И я не помню, — вытер губы рукавом фланелевой рубашки Сергей Ильич. — Ну и шут с ним!
— Потеплело как-то, да? — Славик облокотился, приоткрыл окно. — Может, сразу еще по одной, а? Чего откладывать?
— Вот и они так же со стабфондом, — беззлобно улыбаясь, отозвался Сергей Ильич. — А может, и правильно оно? — он поровну разлил водку, оставив ее на дне бутылки только на два пальца — чтобы подозрительный осадок не попал в стакан. — Живем-то только раз!
— За победу нашего оружия! — вытянулся во фрунт Славик.
— За Родину! — браво притопнул Сергей Ильич.
Помолчали опять.
Потом Славик, нерешительно глядя на собеседника, промолвил:
— Слышь, Ильич… А вдруг по телику правду говорят? Вдруг жизнь действительно налаживается? Потому что субъективно, — он икнул, — мне стало лучше. Я вот почему-то верю, что все будет хорошо. Может, правду говорят, что дно пройдено?
Взор Сергея Ильича, утративший уже прежнюю цепкость, зигзагом скользнул по газетным статьям и уткнулся в опустевшие бутылки, в каждой из которых еще прилично оставалось на донышке.
— Дно еще не пройдено, Славик, — авторитетно заявил Сергей Ильич. — Но все в наших силах.
— Там же это… — Славик с шумом втянул воздух, обшаривая свой оскудевший словарный запас. — Осадок.
— Сейчас, — Сергей Ильич вздернул перед собой бутыль, всматриваясь в расползающиеся от него, как вши, мелкие буковки на обороте этикетки. — С добавлением микроэлементов… Это микроэлементы, Славик. Березовые. Давай мы их сейчас взболтаем, чтобы лучше усваивались…
— Слушай, Ильич, — тревожно нахмурился Славик. — Они, по-моему, шевелятся. А вдруг это яйца глист? Или какие-нибудь нанороботы?
— Телевизор меньше смотри, Слав, — отечески посоветовал ему Сергей Ильич. — В водке за сто рублей не выживет ни один организм. Все, давай. За наше светлое будущее!
— Ну, за будущее — давай, — тот шмыгнул носом и залпом осушил стакан.
— Хорошо пошла, — на лбу Сергея Ильича разгладились последние морщины. — А дальше-то что делать будем?
— Это не я! — побледнел Президент. — Честное слово, не я! Я, конечно, считаю, что нашу страну нужно модернизировать, что мы отстаем, что нам догонять… Но чтобы так…
— Кто, если не вы? — усмехнулся неверяще черный человек. — Кто мог бы сокрыть от вас такое?
— Это… Это все Чубакка! Это он! — нашелся Президент.
— Я… Вы… Я не вижу смысла продолжать этот разговор, — человек сделал шаг назад. — Отечество на краю пропасти, а вы продолжаете винить во всем воображаемых персонажей, в лучших традициях советской политики. Чубакка! Почему не Карлсон?
— Он не воображаемый… Это просто мы так его зовем в тусовке… Он реальный! Сейчас я наберу ему! — Президент потянулся к белому гербовому телефону необычайного размера.
Черный человек застыл в шаге от дверки, из которой вышел. Президент, рисуя карандашом чертиков на мраморной поверхности стола, приник к трубке.
— Соедините с ГосНано. Да, прямо с Анатолием Глебовичем. Алло, Чубакка? Мне тут доложили… Да как ты смел?.. Ложь, я никогда тебя не просил!.. Как назвали?.. Сколько стоит?! Сколько уже вступили в контакт?! Как долго действует программа?.. Я никогда не поверю, что ты это придумал сам! Немедленно в Кремль! Нет, я за тобой пошлю, чтобы ты не перепутал Кремль с Даунинг-стрит… Конечно, заговор!..
— Тут всегда дыба помогает, — наставительно шепнул ему черный человек. — Или если на кол посадить, тоже дает неплохие результаты.
— Ваша правда, — Президент бросил трубку и, опустошенный, упал в кресло. — Либеральный заговор. Воспользовавшись служебным положением, на государственные средства! На самое святое… — он невидяще уставился в пространство перед собой, и губы его продолжали беззвучно шевелиться.
— Как он это объясняет? — спросил черный человек.
— Говорит, в корпорации были разработаны нанороботы, которые, проникая внутрь тела, путешествуют вместе с кровью, пока не достигают головного мозга. Встраиваются в его клетки. И там, выполняя программу, активируют зоны, отвечающие за рациональное мышление.
— Боже великий… — испуганно прохрипел черный человек.
— Он же западник, Чубакка… Решил, что мы никогда не сможем их нагнать, если не совершим эволюционный скачок.
— Но в водку… Это же святотатство!
— Именно в водку… — обессиленно кивнул Президент. — Потому что водка — эссенция из чувств…
— Экстракт веры! — завершил за него черный человек.
— Он говорит, что хотел покончить с рабом внутри каждого из нас…
— Но породил армию монстров! Киборгов, в которых не будет главного из человеческих качеств русского человека!
— Глупец… — Президент спрятал лицо в руках.
— Предатель! — поправил его черный человек. — Тот, кто посмел вмешаться в музыку сфер, тот, кто вторгся в тонкий эфир, кто испохабил технологиями таинство властвования избранных над умами паствы — предатель.
— Но я ведь тоже хотел модернизировать Россию… Сделать ее современным государством…
— Чушь! — черный человек распрямился, оперся на посох, и его хищное лицо в траншеях морщин вдруг показалось Президенту удивительно знакомым. — Россия — особая страна со своей неповторимой судьбой! — грозно громыхал его голос под сводами кабинета. — Она никогда не подчинялась законам холодного разума, она росла и развивалась вопреки всем рациональным объяснениям! Ни мне, ни вам, ни Чубакке не постичь той мистики, тех сил, которые удерживают ее от падения, которые защищают Россию и которые ведут
