«В этом году ассигнования на науку увеличатся на семнадцать процентов, — тут же пообещал ящик. — Наш корреспондент Иван Петров заглянул в научный центр в Королеве и ознакомился с новейшими технологиями! Тут гагаринскую центрифугу используют для лечения болезней позвоночника…»

— А это, Алисочка, потому, — рассеянно ответил Готлиб, — что телевизор — это окно в другой мир. В волшебную страну Зазеркалье. Там все очень-очень похоже на то, как у нас, но все по-другому. Там люди все счастливые и у всех все получается. И денег всем хватает.

— Антинаучно, — поморщила носик Алиса.

— Других объяснений нет, — вздохнул профессор.

— Дедушка, — поразмыслив, сказала девочка, — а в это твое Зазеркалье можно как- нибудь попасть? Хоть на минуточку?

— Надо очень хорошо учиться, — соврал Готлиб. — Ладно, зайка, я пойду поработаю еще…

«Тем временем, в России открыто крупнейшее в мире газовое месторождение, — казал диктор. — Запасы природного газа месторождения Сахалин-4, по предварительным оценкам, составляют более полутора триллионов кубометров. Компания „Газпром“ заявила, что…»

Вот, мрачно подумал Готлиб. Нечего было заниматься тектоникой. А надо было из геологоразведки туда идти, к газовикам. И не куковал бы сейчас в поганой двушке в Чертаново, а проживал в барском особняке на Рублевке, и звонили бы не из Кащенко, а из администрации президента — орденами награждать, за заслуги перед Родиной.

Есть ведь и среди геологов счастливые люди.

Только Михаилу Семеновичу в те двери стучаться уже поздно. Жизнь прошла, все выборы сделаны десятилетия назад. Остается бороться, отстаивать свое. Доказывать. Пусть и нет доказательств.

А Алиса посидела-посидела со своими куклами и полезла к телевизору — смотреть, что там у аппарата с другой стороны.

Вдруг дверка?

«В результате уникального и беспрецедентного эксперимента по глубинному бурению, проведенному нашей научной группой, было установлено, что при проникновении в земную кору на глубину более чем в три тысячи метров, вопреки всем существующим прогнозам и общепринятому мнению, не было обнаружено ни верхней, ни средней, ни нижней коры, сложенной метаморфическими и магматическими породами. На указанной глубине вскрываются огромные полости, населенные весьма своеобразной фауной. Имеем все основания полагать, что нашей группе удалось обнаружить место, известное в мифологии различных народов, как ад».

Ничего себе затравочка, а?

И дальше — сто тридцать страниц отчета о ходе экспедиции, несколько фотографий скверного качества, акустические записи и образцы минералов.

Готлиб еще раз оглядел свой труд, аккуратно сложил все в вытертый портфель и выглянул в окошко. Прямо у подъезда стоял современный реанимобиль — импортный, чистенький, выкрашенный в бежевый цвет с оранжевыми полосами на боках. Такие не присылают за простыми смертными. На таких, должно быть, праведников в рай доставляют…

Или наоборот.

За ним?!

Профессор принялся лихорадочно соображать. Растормошил сонную Алису — благо жена вышла за хлебом, помешать не сможет, одел внучку, на спину ей — школьный ранец (скоро в нулевой класс), в ранец — свой доклад и фотографии. Минералы рассовал по карманам пальто, замотал лицо шарфом и заковылял вместе с сонной девочкой вниз по лестнице. Может быть, решат, что ведет девочку в садик? Прости, Алисочка.

Вылез на свет божий и сразу — к остановке.

Реанимобиль завелся, моргнул фарами и тихо покатил вслед.

Они вскочили в отходящую маршрутку в самый последний момент. Неотложка поползла за ними по пробкам. Лобовое стекло у нее было темное, светонепроницаемое.

Добрались до метро, нырнули в толпу, смешались с человеческим фаршем в мясорубке у эскалатора, протолкнулись кое-как на станцию и сели в первый же поезд. Готлиб затравленно осмотрелся по сторонам. Лица у пассажиров были обычными, будто на молнию застегнутыми: каждый в себе.

Так, все пока в норме. Кажется, сбежали. Теперь бы только до Академии доехать, выступить в заявленное время, отбрехаться от оппонентов, а там — гори все синим пламенем. Лишь бы выступить дали… А потом — забирайте хоть к черту на кулички. Хотите — в Кащенко, хотите — в Сербского.

В кармане вдруг запиликал сотовый. Жена!

Вернулась из магазина, дома никого нет, записки он не оставил… Хорошо бы все-таки именно в Сербского: там-то жена до него не доберется. Потому что за Алису она у него всю кровь выпьет. И будет, кстати, права.

Как только телефон в поезде метро принимает, да еще и на их богом забытой линии? Видимо, жене очень надо прозвониться.

Жена, потому что больше этого номера ни у кого нет.

Готлиб вытянул сотовый из внутреннего кармана пальто.

Номер не определен.

— Наташа? — отгородившись горстью от стука колес, прокричал в телефон профессор.

— Михаил Семенович, — ответил незнакомый человек сочным баритоном, перекрывающим вагонную какофонию, — вас беспокоят из компании «Газпром».

— Что? — у профессора глаза на лоб полезли.

— Из «Газпрома», — подтвердил незнакомец. — Мы хотели бы предложить вам работу.

— Мне?! Почему мне?

— Мы наслышаны о вашем уникальном опыте глубинного бурения и считаем, что вы могли бы стать незаменимым консультантом, — охотно объяснил звонящий. — Вам интересно наше предложение?

— Я… — Готлиб переложил сотовый от одного уха, обожженного дыханием из трубки, к другому. — Мне интересно, да. Конечно, мне интересно!

— Михаил Семенович, — вкрадчиво попросил голос. — А вы не могли бы подъехать в наш офис? У нас сейчас проходит совещание, и мы как раз обсуждаем вашу кандидатуру. Наравне с прочими. Но, если бы вам удалось быть здесь, скажем, через полчаса-час, мы бы даже не стали рассматривать других претендентов на должность…

— Я, простите, сейчас никак не могу! — закричал Готлиб. — У меня сейчас очень важное выступление.

— Михаил Семенович, — голос стал строже. — Нам очень хотелось бы переговорить с вами до вашего выступления. Не помню, сказал ли я уже о зарплате консультанта? Она составляет около пятнадцати тысяч условных единиц в месяц, но для специалиста вашего уровня…

— Я не смогу! — твердо сказал Готлиб. — Сначала на выступление, потом к вам! Никак иначе.

— Это вы так думаете, — отозвался незнакомец.

— А откуда у вас вообще этот номер? — вдруг очнулся от морока профессор.