тяжелых мыслей.

Но с происшествием времени он начал раздражаться. Казалось, что рядом с ним не жена, живой человек, а неодушевленная чурка. О супружеской постели Артем просто забыл – Эмма наотрез отказалась от любовных утех. Они продолжали совместную жизнь по инерции, и постепенно от прежней любви не осталось и следа.

– Поел? – спросила Эмма, стоявшая возле плиты, где скворчали поджаривающиеся кусочки толстолобика.

Она даже не обернулась.

– Да. Спасибо… – Артем встал и быстро вышел из кухни.

Разговаривать было не о чем…

Старший эксперт Сережа Горюнов колдовал над микроскопом. Внешне он был вылитый актер Евгений Леонов – такой же улыбчивый, низкорослый и круглый, как футбольный мяч. Горюнов казался воплощением жизнерадостности, несмотря на свою мрачноватую фамилию. Он почти никогда не унывал и всегда отличался категоричностью суждений. В своем деле Сережа был докой и, при случае, имел наглость спорить даже с генералом.

Иногда у него случались залеты – Горюнов имел некоторую слабость к спиртному – но даже такое нарушение дисциплины сходило ему с рук: Сережа и впрямь был незаменим.

Правда, из-за этого он ходил не в начальниках, а был всего лишь вторым или третьим замом.

– Эй, кого я вижу! – Эксперт встретил Артема широкой улыбкой. – Господин майор! Вы что-то принесли для меня в клювике?

– Собственную задницу, – невесело ухмыльнулся майор, все еще под впечатлением 'семейного' завтрака.

– Ну, она у тебя вполне аппетитная. Жаль, что я придерживаюсь иной сексуальной ориентации.

– Ты все шутишь…

– С моей работой без здорового юмора можно рехнуться.

– Давай махнемся не глядя.

– Э-э, нет, дружище! – с деланным испугом замахал руками Горюнов. – Уволь. Меня твои бандиты приводят в ужас. Я человек мирный.

– Ладно, потрепались – и будя. – Артем достал из кармана конверт Завидонова с профилями неизвестных. – Ты сейчас сильно занят?

– У меня всегда работы невпроворот. Что, намечается аврал?

– Как тебе сказать… Может я ошибаюсь, но мне кажется в этом что-то есть. – Майор вытряхнул содержимое конверта на стол возле микроскопа.

– Вещдок? – спросил Горюнов, с интересом рассматривая профили.

– И да, и нет. Это касается Миши Завидонова…

– А-а… – Эксперт посерьезнел. – Тогда я в твоем распоряжении. Сделаю все, что нужно, вне всякой очереди.

– Проверь по нашей картотеке. Не знаю, сможешь ли.

– О чем базар! – воскликнул Горюнов. – Ты меня недооцениваешь. Меня и современную технику. Момент…

Он быстро отсканировал профили, и спустя минуту его пухлые пальцы уже порхали над клавиатурой компьютера. Артем терпеливо ждал, усевшись на стул-вертушку.

Ожидание несколько затянулось. Эксперт даже покрылся потом от напряжения. На его покрасневшем лице, словно в калейдоскопе, менялись выражения: от хищного, вдохновенного, до беспомощно-плаксивого, будто Горюнов утратил все надежды на благополучный исход своих изысканий. Наконец он удовлетворенно замычал, щелкнул 'мышью' – включил принтер – и со вздохом облегчения откинулся на спинку кресла.

– Не буду кричать 'эврика', как Архимед, – сказал он, растягивая губы в улыбке до ушей, – но я тебя обрадую.

– Ну!?

– Баранки гну, господин майор. Докладываю: четыре профиля – пустышка, а вот пятый…

Смотри сам.

Он взял бумажный листок, который выполз из широко разверстой пасти принтера, и протянул его Артему.

Майор глазам своим не поверил – не может быть! На листке были отпечатаны милицейские фотографии – фас и профиль – и установочные данные. Но Артем не стал их читать, потому что человека, которому они принадлежали, он знал даже не хорошо, а отлично.

Это был Вениамин Жерех по кличке Беня Черный (или просто Черный), он же Михаил Зальцман, он же Фарид Нигматуллин, он же… Впрочем, имен и фамилий у этого сукиного сына насчитывалось не менее десятка. И это только те, которые стали известны угрозыску.

Но самым интересным было то, что Жерех уже почти три года числился в покойниках.

Его обгоревший до неузнаваемости труп с простреленным черепом нашли в сожженной машине на опушке лесного массива.

Идентификацию проводили весьма тщательно – к таким 'орлам', как Беня Черный, уголовный розыск всегда относился с особым пристрастием – но все данные указывали на то, что это был сам неуловимый Жерех. Тем более, что в бардачке машины отыскался чудом сохранившийся паспорт с его фотографией (правда, на другую фамилию – 'фирменный' прикол Черного), а вставная челюсть с золотыми фиксами, согласно показаниям дантиста, точно соответствовала той, которую он поставил Жереху.

Свой путь в преступный мир Жерех начинал с фарцовки. Самое интересное, что он, занимаясь таким, с позволения сказать, бизнесом, успел окончить университет, получив специальность переводчика английского языка. Учился он, судя по всему, для того, чтобы свободно общаться со своими 'клиентами'. Мало того, Беня Черный преуспел еще и в спорте – он весьма успешно занимался в секции каратэ.

После трудов на ниве просвещения Жерех с головой окунулся в уголовно наказуемые деяния. Он спекулировал валютой, вывозил за рубеж произведения искусства и даже умудрился побывать в роли помощника депутата Государственной думы. Правда, недолго – его патрона, весьма крутого бизнесмена, имевшего хорошо налаженные связи в преступном мире, расстрелял наемный убийца.

Короче говоря, в уме и смекалке Жереху нельзя было отказать. И все могло сложиться для Черного очень даже неплохо с учетом современных реалий, но он споткнулся на трагической, нелепой случайности – во время драки в ресторане мастер рукопашного боя Жерех нанес своему противнику смертельный удар.

Дальнейшее пошло-поехало по накатанному пути: следствие, суд, приговор, колония усиленного режима. Не помогли и большие деньги, которыми пытался откупиться Беня Черный. Дело в том, что он убил сына какого-то городского начальника, человека влиятельного и не бедного.

В зоне отчаявшийся Жерех примкнул к одной из бандитских группировок. Он стал настолько свирепым, что его побаивался даже сам пахан.

Как рассказывали майору, между ними пошли разногласия, пахан решил избавиться от опасного подручного, и приказал своим шестеркам отправить Черного в иной мир. Но в итоге попал туда сам – провести хитроумного Жереха ему не удалось.

Вскоре Беня бежал. Побег вошел в историю колонии усиленного режима и авторитет Жереха в преступном мире поднялся до небес. Добыв себе документы на другую фамилию,