выигрыш? Пусть не в карты, но у обстоятельств – точно. Ему просто улыбнулась госпожа Удача. А в каком виде он получил от нее подарок – зачем кому-то это знать?

– Насчет свободы не знаю. Но вдруг окажется, что ты в этом деле завяз по уши, пощады не жди.

– Илья Львович!..

– Нет, этот вопрос лично меня не касается. Можешь быть спокоен на сей счет. Есть другие люди. А они к тебе добрых чувств не питают.

– Я просто не понимаю о чем идет речь! Какое отношение имеет мой выигрыш к разборке в парке?

– Думаю, что прямое. Ладно, пусть будет так. Я скажу тебе. Но ты тут же забудешь, о чем я говорил. И вообще – я тебя после этой встречи не знаю, никогда не встречался и не видел того пакетика с наркотой, который ты мне оставил. Усек?

– Но почему?..

– А потому, что за твоим героином числится гора трупов. Всего лишь.

– Как это понимать?

– Судя по химическому составу, как я уже говорил, к тебе попал героин из той партии, что исчезла во время оптовой продажи. Которая как раз и происходила в парке. Я не буду называть кто покупатель, а кто продавец. Это не суть важно. Главное другое: на договаривающиеся стороны было совершено вооруженное нападение. Деньги, предназначенные для оплаты сделки, спасли, а вот партия героина исчезла.

– С ума сойти… – Саюшкин изобразил удивление и страх.

А сам подумал: 'Черт возьми! Вот так всегда… Поманит, поманит удача – и мимо. Ну почему вместо чемодана с порошком мне не попались эти денежки!? Насколько меньше было бы хлопот и волнений'.

– Да уж… Сейчас идет поиск тех, кто напал. А также, соответственно, ищут и саму пропажу.

– Господи, как я влип. Мне хана. – Теперь Саюшкин и впрямь был в отчаянии.

– Не совсем так, но все равно твое положение незавидно. Тебе очень повезло, что ты сразу обратился ко мне и что анализ героина я попросил сделать очень надежного человека, химика экстракласса. Он на этом деле собаку съел. От него я и узнал, что это за 'товар'.

– Но что мне делать, Илья Львович!?

– Ну, во-первых, я тебя не сдам. Можешь быть спокоен. Я просто умываю руки. Не хочу вмешиваться в свару даже минимально. А во-вторых, хочу дать тебе совет… – Крот замолчал и пытливо посмотрел на Саюшкина.

Пригорюнившись, Леха часто-часто кивал головой – словно китайский болванчик.

– Выкинь на хрен этот героин и забудь о нем. Закопай его метра на два вглубь подальше от города и лучше всего среди ночи, чтобы тебя не видели даже воробьи. А затем затаись и постарайся поменьше высовываться. Посиди в подполье, пока не утихнет шумиха.

Вор был благодарен за совет. Бубенцов думал точно так же, как он: отдать героин хозяевам – все равно, что сунуть голову в пасть тигра. А это значит, что Крот и впрямь его не сдаст. Что, конечно же, воодушевляло – пусть и самую малость.

– Я так и сделаю, – почти прошептал несчастный Саюшкин.

– И не жадничай. Говорю тебе это, как сказал бы своему сыну. Жадность фраеров губит.

Ты об этом знаешь.

– Спасибо, Илья Львович!

– А за что ты меня благодаришь? – удивился Бубенцов. – Я ведь не смог помочь тебе, как обещал, в реализации товара.

– Ну… за совет, за то, что вы никому ничего не скажете…

– Леша, я не считаю себя образцом добродетели. Но еще никто не мог назвать меня шестеркой или козлом. А тем более – стукачом. Ладно, прощай. И не забудь о том, что я тебе говорил…

Крот ушел. Леха остался в полном одиночестве. В голове царил бедлам. Она казалась распухшей от изобилия мыслей. Но одна доминировала над всеми остальными: а вот болт тебе, дорогой Илья Львович! Чтобы я… своими руками… разрушил грядущее собственное благополучие – не бывать этому! Не-ет, не бывать. Да лучше мне сдохнуть, чем жить в нищете!

Саюшкин уходил из заброшенного парка в подавленном настроении, но не сломленным.

Решение вызрело. Он должен, нет, просто обязан выиграть в поединке, предложенном судьбой!

Жена что-то стряпала. Запахи горящего жира могли разбудить даже спящую летаргическим сном царевну, заколдованную злой волшебницей. Артем посмотрел на часы и мученически покривился – пора вставать. Приняв вертикальное положение, он не без опаски ощупал голову. Она была тяжелой и откликалась на прикосновение легкой пульсирующей болью.

'Опять погода меняется', – подумал он с раздражением и поторопился под контрастный душ. После контузии, которую он получил в Чечне, голова стала реагировать на изменение атмосферного давления как первоклассный барометр.

Душ принес облегчение. Мысли прояснились и приобрели нужную стройность. Мурлыча под нос вдруг появившуюся в голове совершенно дурацкую мелодию: 'Тик-тик-так, ходики, пробегают годики, и ни сахар, и ни мед, никто замуж не берет…' – он прошел на кухню.

Жена встретила его своей обычной тусклой улыбкой. Годы ее особо не тронули: спортивная фигура, высокая упругая грудь, нежная кожа практически без морщин и черная копна волос, настолько тяжелых, что их не держали никакие заколки. Лишь седина у висков, которую Эмма (так звали его супругу) не хотела скрывать различными женскими ухищрениями, указывала не столько на ее возраст, сколько на страдания, выпавшие на ее долю.

Появившееся было хорошее настроение улетучилось в одно мгновение. Ковыряясь вилкой в тарелке с жареной рыбой, Артем с горечью вспоминал прожитое.

У них не было детей. И виной тому оказалась какая-то генетическая аномалия в организме жены. Группа крови была неподходящая, или еще что-то там. Артем особо не вникал в мудрые рассуждения эскулапов. У Эммы было четыре выкидыша. Последний раз врачи категорически запретили ей рожать. Они предупредили, что в противном случае не ручаются за ее жизнь.

Эмма затосковала. Она жила словно во сне и делала работу по дому чисто механически.

От ее былой жизнерадостности не осталось и следа. Однажды Эмма не выдержала обрушившегося на нее несчастья и вскрыла вены. Хорошо, что он, повинуясь какому-то шестому чувству, приехал с работы гораздо раньше обычного…

После возвращения из клиники Эмма полностью замкнулась в себе. Она стала тихой, спокойной и отрешенной. Ничто не могло вывести ее из неестественного душевного равновесия. Артему казалось, что она просто похоронила себя заживо. Поначалу это ее состояние вызывало в нем глубокую скорбь, желание как-то помочь, отвлечь Эмму от