– Да-да-да! Они.

– Мать моя женщина… Нашли кому верить. Это самые большие балаболки на всю округу. Для них сотворить «сенсацию», что вам сходить в туалет по маленькому.

– Пусть так, – не сдавался Кондратка. – Но об этом говорят и другие. И не только местные, но и приезжие – дачники.

Нужно сказать, что постепенно, год за годом, пустующие избы начали заполняться городским народом. Происходила встречная миграция: деревенские рвались в благодатный, по их разумению, город, к теплым сортирам, а горожане стремились прикупить себе дачку на природе, чтобы отдохнуть от суматошной индустриальной жизни.

Зимой дачники в деревню почти не заглядывали. Ну разве что очень немногие – на Новый год и на Рождество, чтобы отвести душу стрельбой, пусками ракет, катанием по льду озера и распитием огромного количества спиртного, что в городе невозможно в принципе – крышу сорвет.

А на природе ничего, пей, хоть залейся; даже похмелье не такое жестокое. Наверное, чистый лесной воздух способствует быстрой перегонке спирта внутри организма на разные отходы.

Летом же владельцы некогда пустующих изб приезжали сюда почаще; нередко и со своими малолетними отпрысками. Иногда их бывало так много, что мы с Зосимой, не сговариваясь, уходили в леса недели на две – чтобы не оглохнуть от детского гвалта.

Но такие беспокойные моменты на моей памяти случалось редко. Два года назад, когда я съезжал отсюда вместе со своей будущей женой Каролиной в город, большая часть пустующих изб была еще не продана. Сейчас картина изменилась – чужих людей появилось значительно больше.

Одна радость – сюда приезжал в основном люд небогатый, тихий, спокойный, который любил природу не за то, что можно безнаказанно творить всякие безобразия, а за ее неповторимую красоту, приносящую облегчение исстрадавшимся душам, и за возможность уединения, что в нынешнем мире дорогого стоит.

В общем, новых деревенских сидельцев я практически не знал и не видел. Интеллигентный народ – в друзья не набиваются…

– Ну, если уж и дачники говорят… Значит, в этом что-то есть. Но я хочу вернуться к моему вопросу: что вас так обрадовало? Ведь появление призраков, если верить английским легендам, не сулит человеку ничего хорошего.

– Глупости! Это всего лишь легенды, притом заграничные. У славян все наоборот: появился призрак – жди чего-нибудь необычного, возможно, какой-нибудь прибыли.

– Например, кто-то даст ночью по башке, – подхватил я с иронией. – Или нечистая сила понесет на болота, где сплошные трясины. А там и каюк. Вот и вся прибыль. Необычное не значит доброе, хорошее.

– Вы не понимаете!… – горячился Кондратка. – У меня есть данные, что книгу пророчеств Авеля охраняют духи.

– Ну и что? Пусть себе охраняют. Вы ведь еще не нашли ее. А значит, духи-призраки могут пока быть спокойны.

– Да, пока не нашел. Но, судя по реакции потусторонних сил, подошел к этому моменту очень близко. У меня, знаете ли, есть своя метода… – начал было Кондратка, но тут же прикусил язык.

Боится, что я опережу его, мелькнула мысль у меня в голове. Я рассмеялся – на этот раз не натянуто, а с непонятным облегчением и совершенно искренне.

– Кондратий Иванович, позвольте вам доложить, что я не горю желанием отыскать записки Авеля. Мне они ни к чему. Так же, как и сомнительная (уж извините, я так думаю) слава человека, который выставит на всеобщее обозрение финишную ленточку для народов всего мира. Вы считаете иначе – это ваше право. Дерзайте. Но я вам не конкурент. И не помощник; это к слову.

– Извините, я просто… кх-кх! – смущенно прокашлялся Кондратка. – Знаете, всякие люди бывают…

– Бывают. Еще как бывают. Я понимаю вас и не обижаюсь. Но повторюсь – мне до лампочки ваш монах. Меня совершенно не интересует ваш метод поисков рукописи. Я приехал сюда отдохнуть от мирской суеты. И не более того.

– Спасибо! – неизвестно за что поблагодарил меня Кондратка с проникновенным видом. – Вы хороший человек. Мне так и Зосима говорил. Вам можно верить.

– Хороший человек – не профессия. И даже не призвание. Это рок. Хороший человек – это тяжкий груз, большой недостаток. Иногда очень хочется стать хотя бы на короткое время плохим, чтобы наказать еще более плохого, а совесть связывает руки и затыкает рот. Вот и борись потом с врагами, когда внутри тебя сидит такой «крот».

Говоря это, я принял эффектную с моей точки зрения ораторскую позу, но тут вовремя спохватился, что стою перед Кондраткой весь помятый, практически голый – в одних грязных трусах, и быстро закруглил свои «умные» речи.

– Извините, мне надо домой… позавтракать, – буркнул я смущенно и быстрым шагом направился к своей избе.

Мое жилище встретило меня распахнутой настежь дверью и мертвой тишиной. Это когда «и покойнички с косами стоят», вспомнил я фильм «Неуловимые мстители». Жуть.

Потоптавшись с минуту в нерешительности возле порога вместе с молодым ежиком, который оторвался от родителей и отправился в самостоятельное путешествие, я все же собрался с духом и зашел внутрь.

Все было на прежних местах. В том числе и моя смятая постель. Я созерцал свое бунгало