Меня связали по всем правилам – не шелохнешься. Я был похож на кокон, так много намотали на мое тело веревок.

М-да, сбежать не удастся… Интересно, зачем они притащили меня в этот сарай? Почему не бросили в болото, которое находилось совсем рядом?

Загадка… Для дилетанта. Почему, почему… Потому, что хотят меня кое о чем поспрашивать. И слегка помучить, чтобы я не врал, а выкладывал все, как на духу. А если учесть, что сектанты неравнодушны к крови, то мне мылится совсем уж нехороший вариант.

Мои невеселые раздумья прервал скрип двери. В сарай вошли два черных молчуна, взяли меня, как куль, и понесли в избу. Они были настолько уверены, что меня никто не услышит, что даже рот не заткнули кляпом.

Что ж, и на том спасибо. Жевать чьи-то вонючие портянки перед дорогой в заоблачные выси мне бы не хотелось.

В избе находились двое. Можно даже не говорить, кто именно. Это и ежу понятно.

Ведьмак сидел за столом, накрытым красной (!) бархатной скатертью (ну просто тебе секретарь парткома), а янки стоял, скрестив руки на груди, у двери. По его молчаливому приказу сектанты быстренько сняли с меня веревки, однако руки и ноги оставили связанными. А затем бесшумно удалились.

– Привет, други! – сказал я с наглой бесшабашностью; а пошли бы они все!… – За что вы меня так?… – Я покривился – голова и впрямь побаливала. – Молчите. Значит, нам предстоят переговоры. Табуреточку-то подайте. Я, как видите, не в состоянии это сделать. А в лежачем положении какой может быть разговор?

Янки слегка покривился – улыбнулся, что ли? – и выполнил мою просьбу. Он поставил табурет рядом со мной, но руку, чтобы помочь мне подняться с пола, не предложил.

А мне и не надо его империалистическая клешня. Подумаешь, задачка – встать на ноги со связанными сзади руками. Изогнувшись дугой, я сделал поистине акробатический этюд (знай наших, заокеанское падло!) и в прыжке принял вертикальную стойку. От злости, которая меня переполняла, я даже не потерял равновесия.

– Данке шён, – сказал я вежливо и сел (вернее, плюхнулся) на табурет. – Или вы по- немецки ни бельмеса? Извините, другим языкам не обучен. Только немецкий и то со словарем.

– А как у вас с русским? – наконец подал голос ведьмак.

Ну у него и басище…

– Зер гут, уважаемый, – ответил я, глядя прямо в его зенки. – Могу ответить на любой ваш вопрос. Вы ведь это имеете ввиду?

– Да.

– Тогда вперед. Чего волынку тянуть. Кстати, а как насчет закурить?

– У нас в помещении не курят, – сухо ответил черноризец.

– Понял. Извините. Как-нибудь перетерплю. Так я весь внимание. Мне очень хочется узнать, какого хрена вы ко мне прилипли – как банный лист к заднице? По-моему, я дорожку вам не переходил. Или вы мстите мне за тот нечаянный инцидент в лесу, когда мы встретились впервые? Так ведь разошлись мы тогда вполне мирно. Ежели я вас чем-то обидел, прошу пардону. И вообще, место – это нехорошее чувство. Оно недостойно такого человека, как вы.

– Жаль… – проронил черноризец, внимательно вглядываясь в мою физиономию.

– О чем это вы жалеете?

– Жаль, что вы не вняли моим предупреждениям.

– А… Эти детские штучки с мыльными пузырями… Бабку-то зачем среди ночи по деревне таскали? Она ведь старенькая. Могла бы и не выдержать. Загубили бы человеческую душу, а это большой грех.

Ведьмак зловеще рассмеялся.

– Все-все, до меня дошло; вопрос о грехах с повестки дня снимается, – сказал я, ухмыльнувшись в ответ. – Как я понимаю, то, что для обычного человека грех, для вас райское наслаждение. Что ж, каждому свое. Но не забывайте, что потом каждому воздастся по его деяниям.

Ну надо же! Я заговорил, как баптистский проповедник. А что, вдруг выдавлю своими речами у ведьмака слезу?

Вот был бы номер…

– Не юродствуйте, – оборвал меня черноризец. – Мне действительно вас жаль. В вашем лице есть что-то располагающее. Думаю, мы могли бы найти общий язык…

Располагающее? Конечно, есть. Я ведь тоже не одного человека отправил в мир иной – как ты, сукин сын, черных петухов. И не только. Я почему-то уверен, что и твои руки замараны человеческой кровью. Тут мы с тобой точно почти братья.

– Но вы влезли не в свое дело, – между тем продолжал черноризец. – А это уже совсем плохо.

– Тайны мадридского двора… – Я осклабился. – Да на фиг они мне нужны.

– И тем не менее, вы пытались за нами следить.

– Пытался. Даже следил. Ну и что? Обычное человеческое любопытство. Теперь я каюсь.