категорически я бы не стал это утверждать), а потому пришел конец и нашим страданиям.

Мы выползли из болота только к вечеру. Такое мизерное расстояние – и так долго нам пришлось идти…

Выбравшись на сухое место, мы даже не обрадовались – не было сил. Мы упали на землю, как трупы, и пролежали в полной неподвижности не менее часа. Казалось, что земля-матушка нас подпитывает своей энергией, так как нашу отняло болото. Вот леший сегодня покайфует…

А к Зосиминому ДЕРЕВУ я обязательно схожу.

Мы долго полоскались в небольшом чистом озерке, стараясь смыть не только грязь со своих тел, но и выполоскать тронутые страхом души.

Я сам, как ни бодрился и не ходил гоголем, в глубине души испытывал самый настоящий ужас (хотя и давил его, как только мог), когда из-под ног неожиданно уходила земная твердь, и мерзкая жижа со смачным чмоканьем хватала меня за ноги и за руки и тащила в свою ненасытную утробу.

Ужинать мы сели как святые – чистые телом, душой и помыслами. Суп варить нам не захотелось, и Зосима выдал каждому по куску сала и по два сухаря. Он хорошо знал эти края, а потому сказал, что нам нужно лишь переночевать здесь, а завтра мы дойдем до обжитых мест часа за четыре.

Ободренной такой приятной вестью, мы съели сало с потрясающей быстротой – как за себя кинули, и налегли на какао; на это раз Зосима расщедрился и сварил полный котелок.

Устроились мы на бережку того самого озера, где обмывались. Это был холм с густой травой, которая за долгое время сплелась в толстый мягкий матрас.

Мы не стали удаляться от болота, так как лес здесь был практически не тронутый человеком, подходящих для ночлега полян в нем и днем трудно сыскать, а раскинуть свой бивак на прелых влажных листьях нам не хотелось.

Нас так притомил тяжелый путь через трясины, что нам даже спать не хотелось, как ни удивительно. Мы лежали вокруг затухающего костерка и задумчиво разглядывали яркие звезды, высыпавшие, как горох, на ночное небо.

Каждый думал о своем. Я, например, вспоминал Каролину. Какого черта! И тут, в этом болоте, она меня достала.

Тихо выругавшись, я постарался выбросить ее из головы, переменил позу – и застыл, глупо таращась в сторону запада. Там, среди россыпи неподвижных звезд у горизонта, две звездочки сорвались с насиженных мест и начали стремительно двигаться в нашу сторону.

Инопланетяне! Я едва успел вовремя закрыть рот, чтобы не заорать, как оглашенный. Еще бы – впервые узреть воочию, что рассказы уфологов отнюдь не байки.

Тем временем огоньки приближались. И держали они курс как раз на Пимкино болото! Неужели нас хотят похитить?

– Ты видишь? – вдруг подвинулся ко мне Зосима.

– Что? – прикинулся я незрячим.

– Кажись, снова нопланетяне… летят… – Зосима весь дрожал. – Вон, тама, мотри…

– Ну и пусть себе летят, – сказал я храбро. – Не думаю, что они приперлись из какой-то дальней Галактики на нашу Землю только для того, чтобы познакомиться с нашей бравой командой.

– Дык, они летят прямо сюда!

– А ты лежи и не шевелись. Притворись покойником. Так делаю голуби, когда на них ястреб хочет напасть. Брык – и лапки кверху. Кому нужна мертвечина?

– О чем разговор? – вмешался Кондратка, у которого уши, словно локаторы.

Лопоухий Паганель…

– О жизни, – буркнул я нехотя, краем глаза наблюдая за неотвратимо приближающимися летающими объектами – скажем так. – И немножко о смерти, которая на это раз махнула косой над нашими головами, но не попала.

Сказал и тут же подумал: «А вот, кажется, и второй ее заход приближается…» Летающие объекты уже висели над дальним от нас краем Пимкиного болота. Именно висели, а не летели.

Но это точно были не вертолеты. С такого расстояния уже можно было услышать шум вертолетных винтов, но вокруг царила ночная тишина.

Конечно, летняя тишина, в ночное время, весьма относительна. Это так лишь поэты да прозаики выражаются. На самом деле шумит ветер, потрескивает камыш, плещется рыба в затонах, шуршат в кустах ежи и прочие ночные зверушки, время от времени подает голос какая-нибудь ночная птица, например, филин…

Это мысленное отступление я позволил себе, чтобы немного расслабиться. И для того, чтобы приготовиться к неизбежному «концерту» – я уже заметил, что и Кондратий Иванович заметил НЛО или Как-Его-Там.

– Ы-ы-ы… – Кондратка, потрясенный увиденным, широко открыл рот, изображая из себя великого немого.

– Что с вами? – встревожился Идиомыч.