Она на мгновение заколебалась. Как объяснить незнакомке, что ей надо было попытаться найти и спасти Дермота и других подростков и что она помогла заключенному викингу?

– Я пыталась разыскать моего сводного брата, и в этот момент меня схватили.

Гостья нахмурилась.

– Сигурд не любит брать рабов во время набега – он считает, что куда проще покупать их на рынке.

– Меня взял в плен его брат.

– Так, значит, это был Даг? – Удивление отразилось на лице девушки. – Но ведь Даг вообще не берет рабов! – Серые глаза внимательно всматривались в Фиону. – Может быть, он пытался спасти тебя от кого- нибудь из своих людей?

– Что-то вроде того, – созналась Фиона. – Я помогла ему, и он… отплатил мне за это.

– А как ты помогла ему?

Фиона глубоко вздохнула.

– Воины моего отца взяли Дага в плен за несколько дней до нападения викингов. Он был ранен, и мой отец приказал бросить его в подземную темницу. Мне стало жаль его.

Когда гостья в изумлении уставилась на нее, Фиона поняла, что ее поступок она расценила как предательство.

– Я не освобождала его и не делала ничего плохого, – поспешно добавила она, стараясь не вспоминать о том, что сняла кандалы с рук викинга.

– Но ему все же удалось бежать!

Фиона, кивнув, опустила глаза.

Незнакомка не отрывала от нее пристального взгляда.

– Вы с братом Сигурда очень похожи друг на друга – у него тоже мягкое сердце. Он терпеть не может, когда кто-то страдает, и еще очень любит животных. Он даже завел себе собаку, и она спала у его кровати, всюду ходила с ним…

Удивлению Фионы не было предела.

– Собаку? Где же она?

– Сдохла этой весной. Наелась протухшего мяса или чего-то в этом роде.

У Дага была собака! Это еще больше расходилось с образом ее врага, который Фиона нарисовала в своем воображении.

– Ты не права, – наконец сказала она. – Даг ничуть не лучше своих соплеменников: как только он оказался со мной наедине, то тут же сорвал с меня одежду и попытался изнасиловать.

Она передернула плечами.

– И что же?

– Я от него отбилась, – гордо объяснила Фиона.

Девушка прищурилась.

– Теперь ты рабыня: норманны имеют право казнить и миловать нас. Тебе не стоит проявлять неповиновение или злить их, это может для тебя плохо кончиться.

– Все равно я не покорюсь, – горячо воскликнула Фиона, – и лучше пойду на смерть, чем уступлю моим похитителям!

– Возможно, ты права, – согласилась девушка. – Мне приходилось видеть такое. Те, кто не покоряется, не выживают. По-видимому, ты куда храбрее меня, а я очень хочу жить, пусть даже для этого мне и придется смириться со своей долей.

Фиона почувствовала смертельный холод в этих спокойных словах девушки. Разве она сама не поклялась несколько дней назад сделать все возможное, чтобы выжить, а теперь готова поставить на кон жизнь, лишь бы только пойти наперекор судьбе. Она не должна забывать обет и сделает все, чтобы когда- нибудь вернуться в Ирландию!

– Сдаюсь. Ты совершенно права. Я тоже вовсе не жажду умереть. Больше всего я хотела бы убежать и вернуться к себе на родину.

Ее подруга по несчастью энергично замотала головой.

– Я не слышала ни про одного раба, которому бы удалось спастись отсюда. Лучше уж заслужить признательность своего хозяина и таким образом получить свободу.

Фиона удивленно взглянула на девушку, но та, выдержав ее взгляд, спокойно продолжила:

– Поверь, такое случается. Иногда норманн так влюбляется в женщину-рабыню, что отпускает ее на волю и берет себе в жены. Ты так красива, что тебе будет нетрудно завоевать сердце своего хозяина, а с ним и свою свободу.

– Как я могу пойти на это! – воскликнула Фиона. – Я поклялась памятью моих убитых соплеменников, что отомщу за них. Но я не смогу мстить, если выйду замуж за одного из своих врагов! К тому же я плохая притворщица; по моему лицу можно прочитать все мои мысли; мне никогда не убедить викинга, что я без ума от него, если на самом деле я его ненавижу.

– Жаль, – гостья пожала плечами. – Обладай я твоей красотой, обязательно использовала бы ее, чтобы облегчить свою долю, даже если бы для этого мне пришлось лечь под самого старого ярла.