под прикрытием палатки, а потом опорожнить его за борт.

Девушка сделала шаг, но тут корабль резко накренился, и она, потеряв равновесие, упала, больно ударившись о деревянный шпангоут. Ей потребовалось несколько минут, чтобы, привыкнув к качке, возобновить движение; но тут один из викингов загородил ей дорогу. Его обнаженная потная грудь оказалась в нескольких дюймах от ее лица. Варвар разразился хриплым смехом, который громом отдался у нее в голове. Вскрикнув, Фиона отпрянула и потеряла равновесие. Когда она растянулась на палубе, человек сорвал с нее одежду, оставив на ней одну лишь разорванную рубашку. Фиона запахнула рубашку на груди, закрыла глаза и, вскрикнув, приготовилась к неизбежному.

Неожиданно она услышала резкие голоса, потом звук удара, а когда осмелилась открыть глаза, то увидела знакомого ей викинга и рядом с ним того самого гиганта, который схватил ее в отцовской крепости. Девушка уставилась на них взглядом, одновременно полным ужаса и надежды.

Гигант повернулся к остальным своим товарищам и что-то отрывисто произнес, а затем равнодушно прошел мимо Фионы. Когда его мощная фигура скрылась за мачтой, Фиона заметила, что тот, кто только что напал на нее, сидит на палубе судна, потирая висок и озадаченно озираясь. Она ощутила мрачное удовлетворение: ей нетрудно было представить, насколько силен удар этого гигантами она ничуть не сочувствовала пострадавшему.

Даг с любопытством и жалостью смотрел на распростертую у его ног женщину.

– Возьми ее, – велел ему Сигурд. – Погрузи свое копье между белых ног этой маленькой ведьмы, пока мои люди не перегрызлись из-за нее, подобно псам, грызущимся из-за суки, когда у нее наступает течка. Если ты считаешь ее своей собственностью, то получи удовольствие в моей палатке, но заставь ее там хоть немного покричать. Я хочу, чтобы ни у кого не было сомнений, что я отдал ее тебе и что ты волен делать с ней все, что тебе заблагорассудится.

Возьми ее. Да, он хотел именно этого. Он хотел, чтобы она совершенно четко представляла, кто ее хозяин, хотел вселить такой страх в ее слабое женское сердце, чтобы ей никогда не пришло в голову обманывать его. Было бы и в самом деле чудесно насладиться ее нежным телом, так что он нисколько не обвинял Бродира за желание овладеть ею. Еще чудо, что другие так долго не посягают на пленницу, чья грязная тонкая рубашка так соблазнительно обрисовывает высокую грудь и чудесные бедра. Даг снова взглянул на женщину и увидел, что она тоже смотрит на него своими странными светло-зелеными глазами. Раньше он и не представлял себе, что глаза могут быть столь необычного цвета – если бы он рассмотрел их прежде, когда валялся в бреду, то наверняка еще сильнее поверил бы, что к нему приходила не смертная женщина. Однако теперь сомнений больше не оставалось – она была смертной; в ее глазах он читал страх и отчаяние. Значит, он должен использовать этот страх и подчинить ее своей воле.

Нагнувшись, Даг взял женщину за руку и рывком поднял ее на ноги. Движение было настолько сильным, что она покачнулась и припала к нему. Ощущение ее нежной плоти мгновенно воспламенило его чувства: он медленно провел ладонью вдоль ее спины, потом опустил руку ниже, ощущая округлость и плотность ягодиц. Женщина напряглась и попыталась отстраниться, но он лишь еще плотнее прижал ее к себе и отвел разорванную полу сорочки, чтобы лучше ощутить нежность кожи.

Даг чувствовал, как бьется сердце под ее хрупкими ребрами. Он опустил руку еще ниже, пытаясь пропихнуть между ее бедер. Пусть она знает его абсолютную власть над ней, пусть попробует оказать ему сопротивление.

Она дернулась, стараясь выскользнуть из его рук, но он, крепко обнимая ее за талию, приник губами к ее губам. На какое-то мгновение тело ее затихло, и Даг забыл все на свете, кроме вкуса и ощущения этих губ: закрыв глаза, он наслаждался ею.

Внезапно она снова забилась в его руках, отчаянно пытаясь вырваться. Даг сильней стиснул руки, но женщина продолжала вырываться. Он смотрел на нее, на ее розовые влажные губы и пылающие щеки; от ярости глаза ее потемнели и загорелись ярким, подобным сиянию изумруда огнем.

Глубоко вздохнув, викинг тряхнул головой, стараясь привести мысли в порядок, и тут же в его сознание ворвался хор грубых шуток и хриплого смеха, напомнивший ему о его намерениях. Он собирался покорить эту женщину, показать ей, кто ее хозяин. Здоровой рукой он поднял ее и перебросил через плечо, потом двинулся мимо своих хохочущих товарищей.

В небольшую палатку его брата было совершенно невозможно втиснуться с такой ношей на плече. Тогда Даг поставил женщину на ноги, потом, пригнувшись, вошел в палатку и, схватив ее за ворот сорочки, попытался втащить за собой. Материя жалобно затрещала под его сильными пальцами, но все же он успел одним мощным рывком осуществить свое намерение.

Полуголая, лежа рядом с ним, женщина затравленно озиралась. Одна грудь и обе стройные ноги ее были открыты его взору. Тянущая боль разлилась по всему его телу, и Даг окончательно потерял рассудок. Протянув руку, он до конца разорвал и так уже едва державшуюся на ее теле сорочку.

Зрелище шелковистого темного треугольника внизу ее живота еще больше воспламенило его: дыхание викинга стало тяжелым, взор затуманился. Он инстинктивно подался к ней всем телом.

Фиона в своих чувственных мечтах уже много раз видела подобную картину, но теперь всё выглядело просто ужасно. Викинг и его соплеменники были виновниками смерти ее отца; она почти ощущала, как с его громадных рук капает кровь невинных жертв, ноздри ее вдыхали ужасный запах разлагающихся трупов. Дом ее был сожжен, родные перебиты…

Девушка сжалась в комок. Этот человек был ее врагом: когда-то по глупости она пробралась в подземелье, чтобы соблазнить его и таким образом разрушить планы отца. Тогда она была еще совсем ребенком, всего лишь упрямой девчонкой, но теперь стала женщиной, закаленной горем и отчаянием. Она не станет покорно отдаваться насильнику, разрушившему все ее надежды.

Фиона подняла глаза и вгляделась в надвигающегося на нее великана. Он был, по крайней мере, раза в два крупнее ее, но она знала его слабые места. Она будет целиться в его раненую правую руку, в его сломанные ребра…

Однако викинг навалился на нее с такой быстротой, что она не успела ничего сделать. Всего секунда, и его колени уже сжимали ее бедра, а левая рука захватила густую копну ее волос. Она затихла под ним, не в состоянии даже пошевелиться.

Но на этот раз насильник все же не рассчитал своих действий: его руки не давали ей пошевелиться, и в результате ему нечем было распустить пояс, на котором держались штаны. Сообразив это, он выругался, потом опустил к поясу раненую руку и стал возиться с узлом. Фиона с удовлетворением наблюдала за его неловкими движениями. Напряжение мускулов причиняло ему изрядную боль. Если ей повезет, подумала она, то шов разойдется, и тогда он истечет кровью.

В конце концов он справился с узлом, и штаны спали, явив ей восставшую громаду, но на этот раз