Она лелеяла мысль, что при некотором везении успеет проскользнуть в кухню и надеть фартук, дабы выглядеть не так торжественно. Но, увы, мечтам Джессики не суждено было сбыться. Только она, торопливо спустившись по старой дубовой лестнице, сделала шаг по холлу, как отворилась ведущая на террасу дверь, и в дом вошел Ринальдо.

Проклятье! Однако было уже поздно спасаться бегством. И потому, набрав в грудь побольше воздуха и не обращая внимания на дурные предчувствия, Джессика медленно двинулась навстречу гостю.

Ринальдо, конечно же, не упал в обморок, увидев Джессику в вечернем платье с глубоким декольте. Однако все же застыл на месте! И выражение лица у него было такое, будто его огрели по затылку чем-то тяжелым…

Прекрасно, именно то, что надо, думала Джессика, с улыбкой откладывая нож и засыпая в белый соус мелко накрошенную петрушку. Когда Ринальдо на мгновение закрыл глаза, прежде чем снова взглянуть на стоящую перед ним Джессику, она почувствовала себя достаточно уверенной, чтобы, пройдя мимо него к дверям в кухню, одарить холодной загадочной улыбкой.

Как там звучит старинная пословица: «Месть — это блюдо, которое надо подавать остывшим»? Джессика остывала немало времени. Кроме того, теперь она знала, что платье, за которое заплатила сумасшедшие деньги, стоило каждого потраченного на него пенни!

Джессика как раз нарезала зелень, когда в кухню вошел Ринальдо с двумя бокалами, из которых они пили вино на террасе. Пока она принимала ванну, ее гость тоже освежился и переоделся: его влажные после душа волосы были гладко зачесаны.

— С нетерпением предвкушаю ужин, — объявил Ринальдо, ставя бокалы в раковину. — По правде говоря, мне не случалось ужинать с дамой, которая не только хороша собой, но еще и обучалась кулинарии в Париже, — добавил он, небрежно опершись о большой старинный буфет.

В самом деле? Джессика скептически приподняла бровь и иронически улыбнулась Ринальдо, прежде чем всыпать нарезанные лук-шалот, базилик и чеснок в кастрюльку со сливочным сыром.

Очень лестное замечание, но кого Ринальдо надеется обмануть? Этот соблазнитель знал достаточно красивых женщин, чтобы среди них не оказалось искушенных поварих. А в том, что подружек у Ринальдо было много, Джессика нисколько не сомневалась.

Стоило посмотреть на него, и это становилось понятно без слов! Джессике хватило одного взгляда на сильную шею и мускулистые загорелые руки Ринальдо, чтобы сердце ее тяжело забилось. А отлично сшитые брюки, что весьма эффектно подчеркивают тонкую талию и облегают стройные бедра…

Если говорить начистоту, этот мужчина — ходячая угроза душевному здоровью слабого пола. И Джессика понятия не имела, как приготовить хоть сколько-нибудь приличную трапезу, когда дрожат руки и темнеет в глазах…

Глядя, как она снует по кухне, Ринальдо пожалел, что клетчатый фартук скрывает ее прелести. Ему определенно понравилось, как Джессика выглядит в своем донельзя соблазнительном платье.

Достигнув тридцати четырех лет, Ринальдо приобрел значительный опыт общения с женщинами, и ему не составило труда заметить сильное чувственное притяжение, которое связывало их с Джессикой. Кроме того, позабавила реакция на его комплимент.

Какая жалость, что в понедельник придется лететь в Италию! Девочка, которую он знал когда-то, превратилась в восхитительно умную и в высшей степени привлекательную молодую женщину.

— Так что у нас на ужин? — спросил Ринальдо.

— Поскольку я не в курсе твоих предпочтений, будешь есть, что дадут, — сообщила Джессика. — Начнем с помидоров, фаршированных сливочным сыром с пряностями. А раз я тут запаслась свежей рыбой…

И она добавила, что хотя гуляш из сельди по-шотландски с вустерским соусом можно счесть довольно традиционным блюдом, оно ей очень нравится.

— А на сладкое… — продолжала она. — Что скажешь насчет крыжовенного пудинга?

Ринальдо пожал плечами.

— Ничего не скажу. Кажется, я вообще никогда не пробовал крыжовника.

— Не может быть! — Джессика изумленно уставилась на него, а затем сняла с полки большую миску и сунула в руки Ринальдо. — Крыжовенный пудинг — чистое объедение! Тебе понравится, — добавила она решительно, подводя Ринальдо к кустам крыжовника, росшим в маленьком огородике возле самого дома.

Джессику позабавило и удивило, что ее гость — типичный гордый итальянец, да еще и патриархальных устоев, — позволил женщине командовать собой. И отправился, покорный как ягненок, собирать ягоды. Чем предоставил хозяйке возможность закончить готовку без того, чтобы она все время чувствовала спиной его присутствие.

— Очень, очень вкусно, — похвалил Ринальдо через пару часов, откладывая ложку и наливая Джессике еще вина. — Ты чудесно готовишь, а крыжовенный пудинг я теперь, пожалуй, внесу в список моих любимых блюд.

— Я рада, что тебе понравилось, — промурлыкала Джессика, откинувшись на спинку стула и улыбаясь Ринальдо.

Стоял чудный летний вечер. Застекленная дверь на террасу была открыта настежь, легкий ветерок играл тонкими занавесками. Свечи на столе придавали ужину очарование интимности, мерцающие язычки пламени рождали ощущение уюта.

Джессика с некоторым испугом осознала, до чего довольна нынешним вечером. Второй раз за двадцать четыре часа Ринальдо превратился в гостя, о котором мечтает любая хозяйка, — чуткого, чарующего и внимательного.

Он не только с похвалой отозвался о ее стряпне — а это у любой хозяйки слабое место, — но и весь вечер забавлял Джессику историями и анекдотами из римской жизни.

В отличие от вчерашнего ужина в ресторане, сегодня Джессика чувствовала себя более уверенно, сидя в собственной столовой за собственным столом и расспрашивая Ринальдо о его семье. Оказывается, Лаура, старшая из двух его сестер, восемь лет назад помолвленная с каким-то скучным типом, теперь счастливая мать двух дочерей…

— Сыновей у нее пока нет, — добавил Ринальдо со вздохом сожаления. — Но сейчас Лаура снова в положении, и Романо, ее муж, надеется, что в этот раз она родит сына.

— Да-да, — откликнулась Джессика и улыбнулась: до чего же обитатели континента, в особенности итальянцы, пекутся о рождении сына и наследника!

Лениво откинувшись на спинку стула и подумывая, а не пойти ли в кухню сварить кофе, Джессика неожиданно вспомнила, что собиралась днем задать Ринальдо один вопрос, но потом забыла.

— Ты вчера видел моего дедушку. Он не так крепок, чтобы выдержать поездку в Абердин, а я была сильно занята в последнее время и давно не посещала Эдинбург… — Джессика поколебалась мгновение. — Скажи, как он себя чувствует? Если честно, — добавила она под воздействием минуты, — я очень беспокоюсь за него. Когда мы виделись в последний раз, он нельзя сказать чтобы хорошо выглядел.

Ринальдо мгновение помолчал, прежде чем признать:

— Да, я заметил вчера, что он не совсем здоров.

— Ты прав, дедушка болеет. Откровенно говоря, мне как-то, тревожно, — произнесла Джессика с тяжелым вздохом. — Но он уверяет меня, что ничего серьезного и дело исключительно в его возрасте.

Ринальдо внимательно посмотрел на свою собеседницу, которая уставилась в свою пустую тарелку, явно обеспокоенная состоянием здоровья единственного близкого ей человека.

— У тебя есть еще родственники — какие-нибудь троюродные братья, например, — которые придут тебе на помощь, если мистер Энгус серьезно заболеет? — спросил он.

— К несчастью, нет, — снова вздохнула Джессика. — У меня есть лишь крестная мать, Роуз Стюарт, чудесная женщина с ужасным характером. — Джессика усмехнулась. — Уж не знаю, как она попала мне в крестные, только с тех пор она меня опекает как родную. Роуз — богатая вдова, весьма величественная особа и живет в огромном доме здесь недалеко. Куча слуг, как во дворце… Только она не сможет ужиться с моим дедушкой, — продолжала Джессика, пожав плечами. — Может, потому что они очень похожи… Но, понятное дело, они всегда очень вежливы друг с другом.

В наступившей тишине Ринальдо отпил вина, раздумывая над сложившейся ситуацией.