– А-а, да, верно. Они. А сразу-то так и не узнаешь. В пальто.

Иванов немного понизил голос:

– Как их вчера соотечественник-то ваш определил? Как северокорейских агентов?

– Этого соотечественника не мешало бы самого еще на детекторе лжи проверить. Помните, как Даниэль его вчера в оборот взяла? Насчет того, что он сам за нами следил и... все такое прочее. А ведь у нее на эти вещи нюх.

– Да? Интересно, откуда.

– Она же романы детективные пишет.

– Да вы что? И хорошие?

– Ну... я пока не читала. Но, наверно, ничего. Раз печатают. – Хелен замолчала, так как в это время дедушка с бабушкой, тоже прервав свою беседу и почти синхронно вежливо кивнув ей, под ручку медленно продефилировали мимо.

– Вы знакомы? – сквозь зубы, удивленно осведомился Иванов.

– Да нет, откуда, – тоже понизив голос, почти шепотом, ответила Мэтью. – Просто сегодня утром в кабинете водных процедур встретились. Пара такая забавная.

– Чем же?

– Так трогательно ухаживают друг за другом. Заботятся. Дедушка бабушке сам там ножки массировал. И как-то так интересно. Быстро-быстро пальчиками перебирал. Мне в Гонконге, в салоне, так же делали. Нет, он, точно, какой-то восточный человек.

– Почему вы так думаете?

– Кланяется, как болванчик. Вы заметили? И глаза монголоидные.

– Зато фигура явно не монголоидная. Вон, какой крепыш коренастый. И голова как у бычка- трехлетка.

В это время дунул очередной порыв ветра, не сильней, чем прежние, но который, тем не менее, заставил медленно удаляющуюся вдоль по палубе пару остановиться. Бабушка слегка вскрикнула и приложила ладошку к своему правому глазу, – по всей видимости, ветер занес в него какую-то соринку. Дедушка тут же засуетился возле нее; убрав руку бабушки, он стал дуть ей в глаз, затем судорожными движениями достал из бокового кармана своего старомодного пальто белый платок и, приложив его к пострадавшему месту, другой рукой бережно обнял бабушку за плечи и осторожно повел ее по направлению к виднеющейся чуть дальше, по ходу их движения, двери, ведущей во внутренние помещения этого уровня лайнера. Через несколько секунд пара скрылась из виду за закрывшейся за ними дверью.

– Видели? – спросил Олег свою спутницу, кивнув в сторону того места, где только что стояла удалившаяся пара.

– Что? – непонимающе спросила Хелен.

– У старичка что-то выпало из кармана. Когда он доставал свой платок.

– Да? Я как-то не обратила внимания.

– Да вон на палубе что-то темнеет.

– Серьезно? Что-то я не очень хорошо... А давайте подойдем, посмотрим?

– Давайте.

До места, где остановились старичок со старушкой, застигнутые доставившим им столь неожиданные неприятности ветром, было около дюжины метров. Но в силу того, что этот участок поверхности палубы был довольно неплохо освещен за счет света, льющегося из просторных окон фойе каютного отсека класса «Квинс Грилл», Хелен и Иванов не успели сделать еще и нескольких шагов вперед, как на тиковом паркете палубы стали явственно заметны очертания небольшого темного прямоугольничка.

– Похоже, какой-то документ, – после того как возле прямоугольника остановились черные остроносые мужские ботинки и аккуратные бежевые туфли-лодочки, произнесла обладательница лодочек и вопросительно посмотрела на владельца ботинок.

– Похоже, – протянул тот и поднял неожиданную находку.

Это действительно был какой-то документ, своей внешней формой и фактурой материала, из которого он был сделан, почему-то сразу вызвавший у Олега ассоциации то ли с профсоюзной книжкой советского образца, которой у него никогда не было, то ли с комсомольским билетом, который он торжественно получил за два года до безвременной кончины этой славной организации. Причем по всем внешним признакам документ был довольно старый: об этом свидетельствовали его изрядно потрепанные и даже немного расслоившиеся уголки.

Иванов покрутил документ в руках и, посмотрев в сторону двери, за которой пару минут назад скрылся обронивший его субъект, повернулся к стоящей рядом с ним спутнице. – Они, случайно, не соседи ваши?

– Да нет, они, по-моему, откуда-то снизу, – не очень уверенно ответила спутница. – Во всяком случае, в нашем ресторане я их не видела ни разу.

– Тогда мы их уже не догоним, – в отличие от нее, с уверенностью констатировал Олег. – До лифтов отсюда рукой подать.

– Что же теперь делать?

– Ничего страшного. Сдадим в регистрационное бюро. А завтра, за завтраком, о находке объявят по громкоговорящей связи и... она снова вернется к своему законному владельцу. Если, конечно, все еще продолжает представлять для него какой-то интерес. – Олег сделал движение, демонстрирующее его намерение положить найденный документ в карман своего плаща.

– А мы что, внутрь даже не заглянем? – как бы между прочим, но довольно быстро произнесла дама в персиковом манто.

Олег, скорчив неопределенную гримасу, пожал плечами и, после некоторого колебания, с улыбкой протянул ей документ.

Дама, не испытывая по этому поводу никаких внутренних колебаний, уверенно раскрыла поистершиеся темно-коричневые корочки и тут же издала удовлетворенный возглас:

– Ну, я же говорила. Так оно и есть.

– Что, так оно и есть?

– Он китаец. Или кореец. Или японец. Что это за иероглифы?

Олег осторожно взял в руки протянутый ему обратно, но уже в развернутом виде документ и опустил на него свой взгляд. Ему сразу бросилась в глаза в его верхнем углу, справа, небольшая черно-белая фотография молодого мужчины, скрепленная красным оттиском круглой печати. Хотя у мужчины на фотографии были темные волосы, и запечатлен он на ней был, судя по всему, лет тридцать назад, а то и все сорок, но по суженным глазам, широкому скуластому овалу лица и практически полному отсутствию шеи, Иванов практически мгновенно опознал в нем седовласого старичка, несколько минут назад прогуливавшегося по этой палубе под руку со своей неразлучной спутницей. Все надписи в документе, в том числе и те, что шли по ободу красной, немного расплывчатой печати, были действительно выполнены иероглифическим шрифтом. Все, за исключением подписи, по всей видимости, владельца документа, сделанной черной тушью и размашистым почерком, похожим скорее не на иероглифы, а на замысловатую арабскую вязь.

– Иероглифы китайские, – заключил Иванов и, заметив на губах у Мэтью легкую самодовольную улыбку, улыбнулся сам. – А у вас чутье ничуть не хуже, чем у нашей детективной писательницы.

– Чутье не хуже. Таланта вот бог не дал. Я имею в виду, к сочинительству, – вздохнула его медноволосая спутница и повернулась в сторону их первоначального движения – по направлению к корме лайнера.

– А это уже проверено? – спросил спутник дамы, подстраиваясь под ее неторопливый шаг.

– Проверено, – в голосе дамы прозвучали неподдельные нотки грусти. – Что касается фоторепортажей, то тут я, без всякого хвастовства, царь и бог. Но написать строчку для меня – это просто выше сил. Истинные мучения.

– Ничего, – утешил ее спутник. – Кто-то воплощает в романах выдуманные им фантазии. Кто-то, наоборот, всю свою жизнь проживает как один захватывающий роман.

В это время сзади послышался приглушенный хлопок железной двери. Олег, после некоторой паузы, приостановился. Идущая рядом с ним дама последовала его примеру. Переглянувшись и не говоря ни слова,