С досады Чиркин вскинул автомат и изрешетил ни в чем ни повинную дорогую тачку.

Собровцы появились на караульной площадке спустя мгновение после того, как с нее исчезли оба бригадира.

Один из них ударил караульного ногой в пах, и как только тот согнулся, добавил сцепленными в замок руками по затылку. Байбака пнули так, что тот вышиб спиной окошко, ведущее в караульную комнатку, тут же на него навалились и принялись охаживать от почек и до затылка.

— Кто стрелял? — грянул сверху вопрос. Поскольку Байбаком уже занимались, имелся в виду, очевидно, первый выстрел.

— Это не я! — взвизгнул кто-то, — это он! Испуганного Васю оторвали от лежавшего Сережки. Тот был еще жив: Вася видел, как на губах его товарища пузырится розовая пена, как пульсируют на свету зрачки. А затем в поле зрения Васи появились чьи-то ноги, обутые в десантные ботинки пятидесятого размера, и один из этих ботинков с размаху ударил Сережку в бок, как футболист бьет победный пенальти.

Прощальный собровский выстрел не пропал даром: срикошетировав о стенки трубы, одна из пуль на излете задела Лосю правое плечо и там и осталась. Ползти в узком, холодном ходу сразу стало вдвойне неудобно: под животом хлюпала собравшаяся после осенних дождей вода, плечо наливалось ноющей болью. Лось замерзал: тренировочный костюм, в котором он вышел из дома на пять минут, был явно неприспособлен для долгой прогулки при нуле градусов.

А между тем ползти было надо быстро: даже если те, кто штурмовал дачу, не были осведомлены о тайном ходе заранее, сообщение о беглеце наверняка передали по рации, и сейчас пятнистые ребята с изображением красавца-оленя на груди ломятся к оврагу…

И тут Лось внезапно вспомнил, где он видел картинку с оленем. Коля Заславский достает кожаную записную книжку с вытесненной золотом картинкой и буквами: АМК. «Это что за олень?» — спросил тогда Лось. «Это не олень, а изюбрь, — ответил Заславский, — Сляб его выбрал эмблемой комбината». Они тогда еще посмеялись, что лось и изюбрь — почти тезки.

Служба безопасности комбината? Промышленная полиция? СОБР города Ахтарска?

Это меняло дело. Интересно, если он подстрелит ахтарского мента, порвут ему московские менты очко за коллегу или нет? Лось вынул из-за пазухи ствол, проверил обойму и снял с предохранителя. Дальше он полз уже со стволом в руке.

Лось дополз до конца трубы минут через семь. Выход был расположен под нависшим камнем и замаскирован на славу: сверху его было ни за что не разглядеть, а снизу внимательный наблюдатель мог различить лишь узкую тень у основания камня. Лось прислушался: все было тихо, но кто знает? Может, по обеим сторонам трещины уже стоят «изюбри», вооруженные, против всяких биологических законов, отнюдь не метровыми рогами, а автоматами типа «Кипарис»?

Высоко в верхушках деревьев шумел ветер. В овраге было довольно светло, — ночь была лунная, снег неожиданно кончился и тучи разошлись. Облетевшие березы и ясени не давали тени, и метрах в двух под собой Лось ясно увидел отпечатавшуюся цепочку двойных рубчатых следов.

Если они пройдут обратно, они наверняка увидят следы его кроссовок.

Лось совсем уже было собрался вылезти из-под камня, когда где-то рядом, в трех метрах, характерно щелкнула рация, и гнусавый голос проговорил:

— Седьмой, я седьмой! Высылаем к вам еще троих, не перестреляйте друг друга. Выход не нашли?

— Не нашли. Это точно в ту сторону, к речке.

— Смотри в оба. Там этот бандюк чего-то не может найти выхода, как бы он нам не соврал…

Связь прервалась. Лось, наполовину высунувшийся из дыры, замер. Под ним, метрах в трех внизу, шли двое ребят. Из-за того, что штурм начался раньше, чем планировалось, и из-за мудрого поведения захваченного в джипе бандита они так и не отыскали искусно замаскированной трубы. Ребята ступали осторожно, облапив руками маленькие тупорылые автоматы и то и дело меняя сектор обстрела. Господи, хоть бы они только не взглянули наверх! Они впервые в этом овраге, а Лось знает здесь каждый камушек, как только они пройдут, он никогда не попадется им на глаза…

Один из собровцев задрал голову, одновременно вскидывая автомат. Он еще ничего не видел, — это было просто профессиональное движение — но спустя секунду он неминуемо должен был увидеть.

Два выстрела разорвали мокрую ноябрьскую тишь. Бывший биатлонист, быть может, немного потерял физическую форму в том, что касалось драки или бега на длинную дистанцию. Но он по-прежнему оставался одним из лучших стрелков России. Две пули легли точно — одна в лоб поворачивающего человека, другая в висок его спутника.

Лось кубарем выкатился из-под щели и бросился вниз по ручью.

Через десять минут все было кончено. Если не считать того первого безумного выстрела, которым убили Иванько, бандиты почти не оказывали сопротивления.

По количеству нападавших и оснащению их они быстро убедились, что имеют дело с государственной структурой, быстро ложились на землю и покорно подставляли ребра под собровские сапоги.

Впрочем, бить их особо не били. Несмотря на самый настоящий ордер, подписанный областным прокурором, а также присутствие на операции нескольких московских ментов во главе с Гордоном, следовало помнить, что ахтарский СОБР залетел на добрых три с половиной тысячи километров западнее своей территории. Было ясно, что завтра или послезавтра всех арестованных бандитов отпустят, и мало будет приятного, если он все потянутся в поликлиники брать справки о раздавленных зубах и переломанных ребрах.

По— настоящему досталось только тем, кто оказался в караульном домике -оттуда прозвучало две очереди, оттуда убили Иванько, а главное — у одного из бандитов, Васи Демина, вытащили поддельное удостоверение какого-то липового спецназа «Уран». При виде удостоверения ахтарские собровцы пришли в ярость и начали топтать москвича весьма основательно.

Когда Черяга вбежал в дом, бандиты уже лежали, уткнувшись носом в дорогой паркет, смирно, как шпроты в банке.

Черяга поддал под ребра первому, кто попался ему на пути.