ему мозги и выставил себя совершенно необходимой связующей деталью между комбинатом и областной администрацией, без которой, мол, у Извольского грохнутся все налоги?

Почему, наконец. Лось думает, что Заславского так уж трудно отыскать? Мог бы догадаться, что если ребятки летают на разборки на боевом вертолете, то в области сыска они тоже не заполярный участковый…

Спустя полчаса причина беспечности Лося стала отчасти ясна.

Частный визит на дачу был для Ахтарского металлургического комбината заведомо невозможен. Одно дело — тихо изловить языка и ошпарить ему морду в собственной гостинице, другое — устроить пальбу и взятие укрепрайона. Даже если забыть о неизбежном последующем скандале, в московском офисе просто не было достаточного количества квалифицированных бойцов. Точно также исключались штучки вроде вчерашней вертушки. Это вам не бескровная стрелка. Ребятки Лося наверняка начали бы стрелять в ответ, милицейское начальство по итогам конфликта прознало бы о появлении в воздухе неопознанного вертолета, и скандал, который за этим воспоследовал бы, повредил бы комбинату куда больше, чем бандитам. О местной милиции в качестве помощников не стоило и думать — эти наверняка сидят у Лося в кармане.

Оставался РУОП, и здесь Черягу ждал крутой облом.

По телефону к рассказу начальника службы безопасности Ахтарского меткомбината отнеслись благосклонно, но когда Черяга приехал лично обсудить кой-какие детали, начались непонятки. Полковник, с которым разговаривал Денис, долго крутился и прятал от Черяги глаза, а потом махнул рукой и позвал его из кабинета.

Они прошли в зал, где отчаянно пахло здоровым мужским потом и крепкие ребята бросали друг друга через плечо, и полковник, расставив пошире ноги и обернувшись к Черяге, спросил:

— А отчего вы, собственно, так уверены, что ваш Заславский в Малиновке?

— Гадалка нагадала, — ответил Черяга.

— Гм… Гадалка жива-то?

— Ну что вы, — усмехнулся Черяга, — мы люди интеллигентные, промышленные…

— Ну да. Интеллигентности у вас, как у прокатного стана… Значит вот что. Есть такое мнение, чтобы в долголаптевские дела попусту не встревать. Вы у нас срываете важную и долговременную разработку. Понятно?

Полковник говорил отрывисто, тихо и зло, широкие скулы его покраснели, а глаза то упрямо вонзались в Черягу, то сползали вниз, как у школьника, застуканного со шпаргалкой на экзамене.

— Понятно, — кивнул Черяга, — а если ее, разработку, все-таки сорвать?

— Есть внебюджетный фонд содействия правоохранительным органам, — сказал полковник. — Почему бы одному из крупнейших российских экспортеров не оказать фонду поддержку?

— Сколько? — прямо спросил Черяга. Полковник сглотнул. Ему было явно и нестерпимо тошно, и если Черяга что-то понимал в людях, инициатива насчет фонда исходила не от полковника.

— Столько же.

— Столько же, сколько просит Лось? — безжалостно уточнил шеф безопасности Ахтарского меткомбината.

— Да.

— И тогда ваше начальство пересмотрит свое мнение насчет невмешательства в долголаптевские дела?

Полковник кивнул.

— Я не уполномочен решать такие вопросы, — сказал Черяга чистую правду, — я должен посоветоваться с шефом.

Реакцию сибиряка Извольского на предложение москвичей он мог предвидеть во всех подробностях.

При обыске бычка из-за пазухи его вытащили мобильник и записную книжку, в которой с похвальной аккуратностью значились телефоны всех друзей и знакомых бычка.

Был там, само собой, и телефон шефа: Александр Лосев столовался у известной московской компании сотовой связи. Президент компании Лаптев был знаком с Извольским, и нельзя сказать, чтобы это знакомство относилось к числу приятных и легких.

Дело в том, что Вячеслав Извольский сам был председателем совета директоров и учредителем компании сотовой связи «Коннект», обслуживавшей и Ахтарск, и столицу области Сунжу. Коммерция не была первоочередной целью Сляба — просто владение собственной сотовой компанией было единственным средством защиты от прослушивания со стороны приватизированной службы безопасности. Из-за некоммерческого назначения «Коннекта» дела его шли не особо хорошо, и от дыры в балансе компанию спасали только монопольное положение и монопольные же цены.

Когда Лаптев задумал прирастать Сибирью и объявился в Сунже, конкурент вызвал у Извольского понятное недовольство, и в результате сунженские власти довольно долго морочили москвичей, отказывая им в лицензии. Кончилось тем, что Черяге (который, кстати, значился исполнительным директором «Коннекта») пришлось лететь в Москву и разбираться с эфе-сбешной «крышей» Лаптева, отстаивавшей в данном случае святой принцип рыночной конкуренции.

Лаптев принял Черягу необыкновенно быстро, и Черяга изложил ему свою нехитрую просьбу. Комбинат хотел ни больше ни меньше, как прослушивать все разговоры Лося. И, разумеется, отследить его местоположение, так как сотовый телефон в режиме ожидания звонка работает как радиомаяк.

Москвич долго думал, прежде чем ответить. «Коннект» после летней склоки как раз заключил с Лаптевым соглашение о роуминге, отношения между двумя компаниями пошли на лад, и Лаптеву видимо не хотелось сдирать кожицу с только-только поджившей раны.

— Извини, — наконец сказал он, — это дело ФСБ. Если станут говорить, что я могу проделать со своими