надо первым вывести из строя. Кто из нас более опасен.

Ведьмак бросился в бой, напав на выродков с тыла. К моему изумлению, Шед последовал за ним. Он прыгнул на тварь с ножом длиною в фут, присел и принялся резать ей подколенные сухожилия.

Схватка длилась недолго. Одноглазый дал нам выиграть время. Твари умирали. Второй выродок взглянул перед смертью на Шеда, осклабился и сказал:

– Каштан Шед! Ты меня еще попомнишь!

Шеда затрясло.

– Он знает тебя, Шед, – прошептал Аза.

– Это та самая нечисть, что принимала у меня трупы. Все время, кроме одного раза.

– Погоди-ка, – перебил я его. – Из Арчи удрал только один выродок. Как-то не верится, чтобы это был тот самый, который знал тебя… – Я осекся, заметив кое-что еще более невероятное.

Обе твари были совершенно одинаковые. Вплоть до шрамов через всю грудь, которые я увидел, сорвав их черные хламиды. У того выродка, которого мы с Лейтенантом тащили по склону после стычки у крепостных ворот, тоже был такой же шрам.

Пока все прочие приходили в себя после битвы, Одноглазый спросил у Ведьмака:

– Ты видал серебряную вещицу, когда обследовал кости? Ну, говори!

– Э-э…

Одноглазый поднял с земли цепочку Шеда.

– Вот такое украшение. Кстати, оно его и убило.

Ведьмак разинул рот и полез в карман. Он вытащил такую же висюльку, как у Шеда, только змеи на этом кулончике были без глаз.

– Ага! – протянул Одноглазый и снова уставился на Шедов амулет. – Ага! Значит, все дело в глазах. Это из них начинает расти глыба – в урочный час, в урочном месте.

Меня сейчас больше интересовало, каких еще сюрпризов можно ожидать от черного здания. Я взял с собой Ведьмака, обогнул глыбу и обнаружил вход. Он был похож на дыру, ведущую в какую-нибудь глиняную лачугу. Но, очевидно, именно здесь появятся со временем ворота, когда здание подрастет. Я показал Ведьмаку на следы:

– О чем они тебе говорят?

– Они говорят мне о том, что здесь часто кто-то ходит и что нам пора убираться прочь. Там этих тварей до черта.

– Н-да.

Мы вернулись к остальным. Одноглазый завернул амулет Шеда в тряпицу.

– Когда вернемся в город, я запечатаю его в стальную капсулу и утоплю в море.

– Уничтожь его, Одноглазый! Зло всегда находит дорогу назад. Властелин – прекрасный тому пример.

– Да. Хорошо. Если сумею.

Пока я собирал свой небольшой отряд, готовясь в обратный путь, в памяти у меня всплыла картина прорыва Ильмо в замок. Я решил не останавливаться на ночевку. Мы успеем до ночи проделать большую часть пути. В Медополе, как и в Арче, не было ни городских стен, ни ворот, так что нам не придется торчать снаружи до утра.

Мысль об Ильмо продолжала подспудно зреть в моем подсознании. И когда наконец созрела, я пришел в ужас.

Дерево обеспечивает продолжение рода, разбрасывая миллионы семян. Одно из них точно приживется, и вырастет новое дерево. Я представил, как орды штурмующих наводняют черный замок и повсюду находят серебряные амулеты. Я представил, как солдаты и горожане рассовывают их по карманам.

Наверняка так оно и случилось. Тот замок был обречен. И Властелин это понял даже раньше Госпожи.

Я невольно зауважал старого дьявола еще больше. Хитер, мерзавец!

Мы выехали на Тряскую дорогу, и только тогда я вспомнил, что собирался спросить у Ведьмака, нашел ли он следы, ведущие с поляны в каком-нибудь направлении.

– Не-а, – ответил он. – Но это ничего не значит.

– Слушайте, кончайте трепаться, – оборвал нас Одноглазый. – Шед, можешь ты заставить своего треклятого мула шевелиться быстрее?

Одноглазый сдрейфил не на шутку. А если уж он испугался, то я и подавно.

Мы добрались до города. Хотя я клянусь, что спиной ощущал, как некто крадется за нами, пока мы не выехали на освещенную улицу. Мы вернулись на квартиру – и обнаружили, что там почти никого нет. Куда они все подевались? Пошли захватывать Воронов корабль, ответил мне кто-то из ребят.

Я совсем забыл об этом. Да. Воронов корабль… А Молчун идет по следу Ворона. Где он сейчас? Проклятие! Рано или поздно след приведет его к поляне… Тогда мы наверняка узнаем, ушел оттуда Ворон или нет. И почти так же наверняка потеряем Молчуна.

– Одноглазый! Можешь ты связаться с Молчуном?

Колдун бросил на меня недовольный взгляд. Он устал и хотел спать.

– Послушай, если он повсюду следует за Вороном, то обязательно выйдет на эту поляну.

Одноглазый застонал и недвусмысленно объяснил, что он обо мне думает. Потом пошарил в своем мешочке с колдовскими причиндалами и выудил оттуда какой-то высохший палец. Ухватил его за кончик, отрешенно застыл и в конце концов промолвил:

– Я напал на его след. Я найду его.

– Спасибо.

– Не за что. Сволочь ты, Костоправ. Мне бы следовало заставить тебя пойти вместе со мной.

Я уселся у огня с большой пивной кружкой и погрузился в размышления.

– Нам надо будет вернуться туда, – заявил я Шеду чуть погодя.

– Да?

– С Молчуном.

– А кто такой Молчун?

– Еще один парень из Отряда. Колдун. Типа Одноглазого и Гоблина. Он идет по следу Ворона, в точности воспроизводя весь его путь. Молчун надеется, что сможет его отыскать или по крайней мере выяснить, собирался ли Ворон одурачить Азу.

Шед пожал плечами:

– Надо так надо.

– Хм-м. Шед, ты меня изумляешь. Ты переменился.

– Не знаю. Может, и так. Но одно я знаю точно: это не должно повториться, нигде и никогда.

– Н-да.

Я не стал упоминать о сотнях людей, которые тащат амулеты из Арчинской крепости. Зачем? У Шеда была его миссия. Я не мог лишить его надежды.

Я спустился вниз и спросил у хозяина еще пивка. От пива я обычно быстро засыпаю. А у меня родилась одна идея. Довольно безумная. Я не стал делиться ею с товарищами: им она вряд ли пришлась бы по душе.

Через час я сходил отлить и потащился в спальню, больше напуганный мыслью о возвращении на ту поляну, нежели мыслью о том, чем собирался сейчас заняться.

Сон бежал от меня, несмотря на пиво. Я не мог расслабиться. Я все пытался дотянуться до нее и призвать к себе. Глупая и тщетная затея.

Только последний дурак мог надеяться, что она вернется так скоро. Я сам отверг ее. Так с какой стати она должна обо мне помнить? Почему бы ей не забыть обо мне, пока ее подручные не поймают меня и не приведут к ней в цепях?

Наверное, между нами все-таки была какая-то связь – на уровне, недоступном моему пониманию. Потому что, очнувшись от дремы и решив, что мне опять требуется посетить гальюн, я увидел вокруг себя золотистое сияние. А может, я и не просыпался, а увидел его во сне. Я никогда не мог этого понять. В