скучай, я скоро приеду.

– Я тебя будет ждать.

Настя постояла в прихожей перед зеркалом, раздумывая, подкрасить губы или нет, потом решила оставить все, как есть. Не потому, что больше любила естественную красоту – просто лень победила желание быть привлекательной.

Она не стала ждать лифта, сбежала по лестнице с шахматами под мышкой (отдать ребятам, пусть продадут, все какие-никакие, но деньги) и по инерции, полученной от энергичного движения вниз, сильно толкнула входную дверь. Настолько сильно, что едва не сбила с ног высокого худощавого мужчину с коротко стриженными седыми волосами, пытавшегося войти в подъезд. Он, уворачиваясь от летящей в него тяжелой двери, сделал шаг назад и чуть не упал. Кольцова, получив добавочное ускорение от ушедшей под ее рукой поверхностью, последовала за ним и тоже едва устояла на ногах, схватившись за рукав незнакомого человека.

– Ой, простите…

– Ничего, ничего, – несколько церемонно сказал он, подавая ей руку, – слава Богу – все живы.

Он с уважением посмотрел на Настин рост, как бы сравнивая его со своим – все-таки он был немного короче.

– Двадцать седьмая квартира на каком этаже, не подскажете? – спросил человек, опять берясь за ручку захлопнувшейся двери.

– На восьмом, – автоматически ответила Кольцова, сбегая со ступенек, но тут же остановилась. – А вам там кто нужен?

– Кольцова Анастасия Максимовна, – несколько недовольно ответил человек, явно намекая, что внезапное столкновение у дверей не является поводом для таких бесцеремонных расспросов. – А в чем дело?

Настя картинно уперла руки в боки:

– Я – Кольцова. Что надо?

– Вы? – На лице человека было написано немалое изумление. – Вы – дома?

– А где я должна быть? – агрессивно наступала Настя.

– Ну вы же трубку не берете, я и решил, что вы в отъезде.

– И что вам тогда надо в моей квартире, раз я, по-вашему, в отъезде?

– Узнать у соседей, когда вы вернетесь. – Он обезоруживающе улыбнулся. – Я правда не преступник.

– А кто?

– Последние пять минут, – он восхищенно глядел на Настю, – ваш поклонник. А вообще-то меня зовут – Найт.

10 марта, пятница

Дорин заехал за Леной в пока неоткрытый салон и увез домой почти силой. На ее слабые попытки объяснить, что вот здесь еще не доделано, а вот тут еще не закончено, а здесь надо дождаться, пока… – Андрей жестко взял ее под руку и мягко, как ребенка уговаривая, вывел и посадил в машину.

– Есть вещи, – назидательно говорил он по дороге, – ремонт, например, которые нельзя закончить, их можно только прекратить. До открытия еще шестьдесят семь часов – дай себе и ребенку передышку.

– Почему шестьдесят семь?

– Сейчас девять? До двенадцати осталось три часа. Плюс двое суток – это сорок восемь, плюс презентация в четыре – это еще шестнадцать. Итого шестьдесят семь.

Андреевская даже остановилась от удивления:

– Так это же очень много.

– И я то же говорю. Марш в машину и – отдыхать.

Она долго усаживалась, хотя сиденье было отодвинуто на максимум. Андрей не хотел сначала брать «Ауди», считал это лишней тратой, водить ведь приходилось ему и техпаспорт был выписан на него. Он, не подавая вида, довольно сильно комплексовал: очень богатая жена – а он мечтал ее обеспечивать и лелеять. Она абсолютно самостоятельный человек, а ему хотелось, чтобы к его мнению прислушивались.

Тут Лена, правда, была на высоте – ни одного серьезного решения она не принимала без советов мужа. Но, если быть честным, это был скорее «политес». Он иногда чувствовал, как ласково, чтобы не задеть и не обидеть, его подводят к нужному решению.

Андрей считал, что это такая игра: «Я с тобой советуюсь, хотя все решения давно приняла». Но, похоже, выбора большого у него не было, пока, во всяком случае. Ведь кроме денег у Андреевской за спиной был еще профессиональный опыт. Дорин довольно быстро осваивал новое дело, но все равно временами чувствовал себя дилетантом.

– Как ты думаешь, – спросила Лена, когда они тронулись с места, – что за история с шахматами? Мне сегодня опять звонили.

Они вчера не успели обсудить Настин рассказ – Лену всю дорогу тошнило, и, добравшись до дома, она тут же юркнула в постель.

– Я думаю, что Насте звонят не потому, что кто-то над ней подшутил – так не бывает. – Андрей сегодня днем уже пытался проанализировать ситуацию и сейчас излагал то, что надумал. – Похоже, кто-то просто перепутал телефоны. Один мой знакомый года два назад искал работу, он такой мастер Самоделкин, дал объявление в газету, а ему целыми днями названивали про уроки английского. Он побежал в редакцию, там выяснилось, что с такой же фамилией человек искал как раз уроков.

– Ты думаешь, кто-то с фамилией Кольцова дал объявление про шахматы, а там что-то напутали и звонят нашей Анастасии? – Лена посмотрела на мужа.

– Похоже на то. Смотри, два события происходят почти одновременно – поднимается волна у нас, – он с трудом произнес следующую фразу, – в антикварном мире, и кто-то дает объявление в газету.

– Это один и тот же человек?

– Не факт, хотя возможно. Но это не имеет значения.

– Не понимаю. Ты же знаешь – тридцать процентов…

Андреевская где-то прочла, что во время беременности у женщины функционирует только тридцать процентов обычно работающих клеток мозга. И теперь, когда ей было лень думать или надоедало принимать решения, выставляла этот аргумент как ширму, за которой можно было спрятаться и передохнуть.

– Сейчас объясню. – Дорин улыбнулся в темноте. – Я не знаю, что нужно для того, чтобы подать объявление в газету. Но даже если паспорт, всегда можно сказать, что он на прописке. Если ты не пытаешься купить гранатомет и не предлагаешь свои услуги в качестве наркодилера, вряд ли кто-то будет на это обращать серьезное внимание. Значит, почти не имеет значения, кто его подавал, хотя поинтересоваться можно. Важно, что мы понимаем: эти два события как-то связаны друг с другом. Тут другое любопытно – все ищут шахматы для клиента, но ведь никто не знает, какие именно. Вся история с Настей и этим звонком к ней доказывает, что мы имеем дело не просто с коллекционером, который решил собрать несколько старинных или экзотических комплектов, здесь виден интерес к конкретным шахматам, а не к случайным…

Дорин взглянул на молчащую жену и увидел, что она спит, по-детски шевеля губами. Он усмехнулся, замолчал и опустил с ее стороны козырек, чтобы фонарные огни не били в глаза. Почему-то он почувствовал себя очень счастливым. Красивая, умная, богатая женщина, которую все уважали, а многие и просто побаивались, настолько доверяла ему, что позволила себе расслабиться и заснуть, пока он отвечал на ее вопрос. Такие минуты помогали ему выжить в их в общем-то непростых отношениях.

Кроме машины он так и не позволил ей истратить на их жизнь хоть одну копейку из наследства. Сначала они жили на доринские сбережения, последние полгода он сам начал зарабатывать.

Книги он избрал своей специальностью не случайно. И не только потому, что любил читать. Где-то ждала его библиотека Лабунца. Дорин поклялся себе, что найдет ее, и верил что так и будет. А значит, надо будет понимать, что там что, чтобы уметь продать все с толком. Поиски, правда, продвигались туго. Ясно было, что из Братиславы библиотеку перевезли в Прагу, и сейчас Дорин ждал звонка оттуда. Была даже надежда, что он успеет смотаться туда и обратно, до презентации в магазине жены.