том же ключе.

— Тогда в первую очередь надо попробовать понять, какие силы в округе собрать можно. Первое — несколько ратников могли вместе с ним спастись. Отроки хоть и говорят, что перебили всех убегающих, но так не бывает. Кто-то мог в лес успеть свернуть, кто-то с коня упал, а на самом деле жив остался, да мало ли еще что могло случиться! Второе — наверняка не все стражники успели в Отишии собраться, кто-то не доехал, узнал, что Отишие захвачено, и повернул… Герасим, есть тут какое-то место, где в таком случае одиночки собраться могут?

— Не знаю, боярич. Отишие самое большое село в округе… есть еще одно, чуть поменьше, по пути в Крупницу. Может, там?

— Далеко оно от острога?

— День пути, если пешему или на телеге, а верховому, конечно, меньше.

— День… а прошло три, сегодня четвертый. Было время, чтобы хоть сколько-то народу собрать и к Кипени двинуться, а вчера с утра им могли повстречаться гонцы из деревеньки, в которой мы телеги забирали. Помнишь, староста кому-то знаки подавал? С их слов можно было понять, что по округе рыщет небольшой отряд — такой, что перехватить можно и малыми силами. Отбить добычу, освободить полон, если повезет, пленных взять. Будет чем и перед Журавлем отчитаться, и на ком ярость утолить. Герасим, пешцев в ополчение только из старожилов набирают или и из новоселов тоже?

— Всех годных берут, боярич. Охотников только не трогают, потому что зимой мы из лесу не вылезаем — на пушного зверя ходим, но вообще-то каждый охотник к сотне лучников приписан. Иногда по весне на учение гоняют, но я, правда, ни разу не попадался… да меня и приписали-то только в прошлом году.

— Значит, при себе у охотников стрел с гранеными наконечниками нет?

— Нет, что ты? — Герасим энергично замотал головой. — Не дай бог, найдут у кого-то, казнить могут! Нам и срезни-то иметь нельзя — только на зверя и на птицу.

— Ну вот, получается, что выставить против нас могут, самое большее, десятка два конных, да и то не все из них доспешными будут, и… не знаю, сколько пешего ополчения привести успеют, может быть, даже и сотню. Но поделены они на две части — гонцы-то в обе стороны ускакали. Повезло нам, не успели они нас раньше развилки перехватить… а может, и не повезло, а так и задумывали. Герасим, если кто-то сейчас за нами следит и сообщит, куда мы от развилки завернули, успеют они все в одном месте собраться?

— Нет, боярич, далековато получается. Конные раньше нас к малой веси успеть могут, а пешцы нет.

— Вот и весь расклад, дядька Егор: в малой веси нас может ждать полусотня пеших и десятка два конных. Не точно, конечно, но что-то вроде того. Лучники если и найдутся, то, скорее всего, стрел с бронебойными наконечниками у них не окажется.

За все время, пока Мишка говорил, Егор не проявил никаких негативных эмоций, слушал спокойно, вполне доброжелательно, кажется, даже с интересом. Когда Мишка закончил, задал новый вопрос:

— И как же они, по-твоему, нас встречать собираются?

— Не знаю, дядька Егор. — Теперь уже можно, даже нужно, было признать свою некомпетентность, тем более что это была чистая правда — возможного развития событий Мишка себе не представлял совершенно. — Пешцев-то мои отроки к себе не подпустят, перестреляют издалека, но вот конные… Вас-то только пятеро, а сколько их будет? Десять, пятнадцать, двадцать?

— Вот там и подсчитаем! — Егор мрачно ухмыльнулся, а Мишка вспомнил, как в лесу он повел троих ратнинцев против семерых журавлевцев. Тогда-то обошлось, а теперь… — Самое худшее, что могло бы быть, — это засада в лесу, — продолжил после паузы Егор. — Так, чтобы разом выскочить и схватиться грудь в грудь. Твои отроки только на расстоянии страшны, а так… — Егор многозначительно хмыкнул, но не стал развивать обидную для Младшей стражи тему. — Но им-то это неизвестно! А пешцам своим они, как раз наоборот, истинную цену знают. Пехота строем сильна, когда плечом к плечу, щиты стеной, а копья щетиной. Из лесу так неожиданно не выскочишь и на дороге промеж телег не повернешься. А когда пеший в одиночку остается, то боец из него… даже вы вдвоем-втроем справитесь, если с расстояния не застрелите. Можно, конечно, если лучники есть, остановить обоз — убить несколько упряжных лошадей, и все — остановились. Но мы тогда верхами уйдем. Так что, паче чаяния, пока через лес едем, пускай твои отроки держатся слева от телег — со стороны реки, а при первых же выстрелах из лесу — ходу! И не надейтесь, что у них только охотничьи наконечники будут. Во-первых, может найтись, хоть и небольшой, запас бронебойных, во-вторых, перебьют под вами коней, и куда вы денетесь? Каждому отроку сам все это объясни, не ленись.

— Будет исполнено, господин десятник! — Мишка четко склонил голову, потом снова взглянул на Егора. — Даже попробуем пару раз, чтобы приспособиться. Но мы вообще-то отроков караваны охранять тоже учим, так что это нам не в новинку будет. Уйдем вперед из-под обстрела, развернемся, спешимся, а там увидим, кто чего стоит. Как мы стрелять можем, ты уже имел случай убедиться.

— Гм, — Егор переглянулся с Арсением, — добро, но учти: впереди конные могут оказаться!

— Соскочим к реке, конные за нами не полезут, а мы их в двадцать выстрелов если и не положим всех, то уполовиним обязательно! И коней своих на дороге оставим, чтобы у них места для разгону не было, тогда, глядишь, у нас время и на второй выстрел найдется. А в сорок выстрелов… ну сколько их там может оказаться? Не сотня же?

Десятник опять переглянулся с Арсением, и тот сделал еле заметный жест, как бы говоря: «Ну вот, я же говорил». Похоже было, что возможности отроков Младшей стражи и их тактику ратники между собой уже обсуждали, и не раз.

— Ладно, — Егор одобрительно кивнул, — но это — для леса, а когда выйдем к веси, там совсем другое дело будет. Как там насчет отчета перед Журавлем, не знаю, но истинному воину хоть как-то отомстить за поражение, за товарищей погибших — первейшее дело! Чтобы ворогу торжество отравить, чтобы его кровью позор свой смыть, чтобы в свои силы снова поверить! Поэтому не очень-то надейтесь, что они обоз отобьют и на этом успокоятся. Им мы нужны — до последнего человека, чтоб никто не ушел! Запомни, Михайла: взять добычу — даже не половина, а треть дела! Потом же надо еще суметь с этой добычей уйти. Будет случай, расспроси деда, он тебе расскажет, как можно сгинуть от жадности, излишне добычей и полоном отяготившись.

Егор помолчал, переводя взгляд с Мишки на Степана, словно желая убедиться, что его правильно поняли, и продолжил:

— Как они в малой веси все устроят, в подробностях, конечно, не угадать, но в общем — ничего хитрого нет. Первое — нас надо остановить. Для этого путь перегородят пешцы, может быть прикрытые лучниками. В поле их выводить не станут, а поставят где-нибудь между домов или за оградой… Герасим, как весь огорожена?

— Жердяная изгородь, только от зверья да чтобы скотина уйти не могла.

— Ну вот: пешцы, наверное, будут внутри веси стоять, за изгородью, хотя могут встать и на той стороне оврага, чтобы нам к ним снизу вверх скакать пришлось — разгона для настоящего удара не получится. А конные… если у них хоть пара десятков наберется, будут ждать удобного времени, чтобы ударить сзади или сбоку. Есть там место, где конным поблизости укрыться?

— Нет. — Герасим отрицательно покачал головой. — Поля кругом, до леса… наверное, шагов триста будет, а то и больше.

— Ну тем лучше. Михайла, твои отроки и правда среди построек воевать обучены или в Отишии случайно так вышло?

— Нет, не случайно, дядька Егор, те два десятка, что с нами, почти треть всего срока обучения по крышам да по заборам скакали. Нам бы только внутрь веси пролезть, а там мы устроим…

— Ладно, ладно… устроят они. Все! — подвел итог Егор. — С остальным на месте разбираться будем.