понравились деду, и тут же решил разрядить обстановку: — Хотите посмеяться? Наш порядок Осьма проверить захотел! Остановил Демку… урядника Демьяна посреди двора и потребовал быстренько сказать: что нам надо закупить для Академии с продажи досок и другого товара? Да еще торопить стал, мол, времени мало, а у самого еще ладья не загружена! Ясно — проверял!
— Кхе!
Мишка вдруг заметил, что и Корнея и Федора описываемый случай очень заинтересовал. Оба слушали внимательно, и Федор при этом косился на деда как-то… юмористически, что ли?
— Ну Демка отвел его на склад, — продолжил Мишка, — и дал три списка: то, что просто необходимо прямо сейчас, то, с чем можно подождать, и то, без чего можно было бы обойтись, но хотелось бы иметь. У нас такие списки давно готовы и все время исправляются или дополняются — купеческие сынки так складское дело изучают. А Осьма на бересту не смотрит, а все склад оглядывает: как полки сделаны, как товар разложен, какие надписи на полках. И тут ему Илья свиток подсовывает, чтоб расписался за товар, отпущенный на ладью.
Осьма как заорет: «Сговорились! Издеваетесь!» Хотел у Ильи свиток из руки выбить, а у самого-то в руке береста со списками, ну и зацепил по чернильнице и все на себя…
Федор вдруг прыснул в ладошку, а потом заржал, не скрываясь, дед же, наоборот, насупился и даже слегка порозовел. Причины такого веселья погостного боярина Мишка не понял, как, впрочем, и причины смущения деда, но то, что у Корнея смущение быстро сменяется злостью, знал давно. Так и случилось.
— Хватит ржать, Федька! — рявкнул дед и тут же вызверился на Мишку: — А ты чего растрепался, как баба у колодца?! Тебя для дела позвали, а ты нам тут всякую дурь рассказываешь!
— Да будет тебе, Кирюша! Радоваться надо — у ребятишек порядок налажен. Михайла, как тут дела закончим, я к тебе наведаюсь посмотреть. Может быть, своих лежебок пришлю поучиться, как на складе порядок поддерживать да записи вести, а то вечно у них то одно, то другое.
— Если господин воевода дозволит, милости просим, все покажем, — светским тоном ответил Мишка. — И насчет платы за учебу — тоже к господину воеводе, такие дела он сам решает.
— Слыхал? — тут же поддержал Мишку дед. — Лежебок он пришлет! А у нас за нерадивость розгами секут и дерьмо из нужников выгребать посылают. Если лежебок пришлешь… не знаю, как на складах, а нужники у тебя на погосте сверкать станут. Залюбуешься!
Тут уже потянуло улыбаться и Мишку.
— Чего скалишься? — опять было обратил на него свой гнев Корней, но неожиданно сам улыбнулся и произнес уже другим тоном: — Удивили, значит, Осьму? Так, что чернилами облился? Кхе! Ладно, хвалю, так Демке и передай. Все! К делу! Лавруха, что у нас там еще за закавыка была?
— Мечи, батюшка.
Все, включая и Мишку, сразу стали серьезными — у первой полусотни журавлевцев мечи оказались такими же, или почти такими же, как и у старого воина из острога, и это внушало вполне обоснованные опасения. Почти все ратнинцы, которым пришлось скрестить свое оружие с «гвардией» Журавля, либо сломали, либо очень сильно иззубрили свои мечи.
— Да, мечи. — Корней кивнул. — Значит, говоришь, у нас такие не сделать?
— Не сделать, батюшка.
— А в чем трудность, дядя Лавр?
То, что стали ЗДЕСЬ очень мало, Мишка понял уже давно. Температура в горне, заправленном древесным углем, была недостаточна, чтобы расплавить железо. Были, правда, умельцы, которые как-то умудрялись, но количество их измерялось единицами, а продукции они выдавали мало, и ценилась она на вес золота. Так, по крайней мере, выходило со слов Лавра, а сам Мишка в прошлой жизни металлургией не интересовался совершенно. И вот такой сюрприз… С одной стороны, лезть в такое обсуждение было верхом легкомыслия — даже не сошлешься на мифическую библиотеку отца Михаила, с другой стороны, вопрос жизни и смерти, причем в прямом смысле слова. Если у Журавля налажено производство такого оружия…
— Трудностей много, племяш, а главная в том, что я ни разу не видел, как такое железо делается. Слышать слышал, Касьян покойный рассказывал, еще разговоры всякие, но видеть не довелось. Такие клинки делаются долго — месяцы уходят. Берется, для начала, как бы веник из железных прутьев, и железо в них нужно чтоб было хорошее, вроде того, что вы из Турова весной привезли. Прутья эти надо свалять, как шерсть в войлоке: проковывать, складывать, проковывать, скручивать, опять проковывать… и так не меньше сотни раз, а лучше бы и две сотни. Представляешь, какая работа?
— Кузька сейчас как раз думает, как заставить водяное колесо кузнечный молот поднимать. Если получится, работа здорово облегчится. И мехи качать тоже колесом можно.
— Да? Интересно, надо будет подъехать посмотреть. — Лавр был настолько поглощен описываемой проблемой, что даже не очень оживленно отреагировал на новые идеи. — Только колесом от всех бед не избавишься. Понимаешь, жар в горне надо все время одинаковым держать. Чуть слабее — недовар, чуть сильнее — пережог. И так сотню раз! Один раз из сотни ошибешься, и вся работа насмарку!
— И на это средство есть! Дядя Лавр, ты же знаешь, что железо от жара удлиняется.
— Ну и что?
— Пристрой в горне железный прут так, чтобы кончик наружу торчал, заметь — метки какие-нибудь поставь, — насколько он высунется при нужном жаре. Потом так и будешь жар поддерживать, чтобы прут на нужную длину торчал — никакого пережога или недовара, хоть двести раз проковывай.
— Умница ты, племяш, выдумщик. — Лавр грустно улыбнулся. — Только как же я узнаю, какой жар нужен, если ни разу не видел, как это делается? Нет, батюшка, — Лавр обернулся к Корнею и отрицательно повел головой, — надо настоящего мастера искать, который такие вещи делать обучен, хотя мысли Михайла интересные подсказал, но не выйдет ничего.
— Кхе… — В голосе Корнея отчетливо сквозило разочарование. Чего он ожидал от Мишки? Наверно, и сам не знал, но чего-то ждал. — Не выйдет, значит. Ну что ж, поищем мастера.
— Да где же его найдешь-то, батюшка? У нас на все Ратное таких мечей всего два — у тебя да у Данилы… ну может, у Пахома еще примерно такой же. И все в бою взяты, где и кем сделаны, неизвестно.
— Журавль нашел и мы найдем! Не суетись, Лавруха! Главное — мы теперь знаем: мечи такие делать можно, делаются они не в далеких странах, а у нас, и сделать их можно много! А раз знаем, то найдем!
— И все-таки, Кирюш, тьма войска! — все не мог никак успокоиться боярин Федор. — Ты только подумай: тьма! Да во всем Погорынье три тьмы народу не наберется, вместе с бабами и детишками! И все вроде бы верно с этими…
— Цифрами, — подсказал Мишка.
— Да, цифрами, а все равно не верится! Что-то тут не так! Где можно столько народу набрать?
— Деда, а помнишь мертвую женщину, которую мы в лесу нашли? И разговор наш о возможном восстании язычников?
— Что? — сразу же вскинулся боярин Федор. — Какое восстание?
— Пустое, — небрежно отмахнулся Корней, — так, разговор один был… Хотя — воевода на секунду задумался, — если развозить оружие по разным местам…
— Не получается, деда. Ты бы стал в другие места оружие отправлять, до того как своих всех не вооружил бы? А у Журавля только сотня с новым оружием, а остальные со старым. Все так выглядит, будто дело начато, а потом по какой-то причине брошено.
— Не знаю, не знаю… — задумчиво проговорил Корней, — надо будет Осьму и Никифора настропалить, чтобы разузнали: не появлялось ли что-то подобное у каких-то купцов? Заодно и выясним, где мастера такого искать надо. А? Федя, как думаешь?
— Если втайне что-то готовится, то на продажу не понесут, — уверенно ответил Федор. — Разве что
