— Но у меня создалось впечатление, что вы лично требовали этого заседания и обсуждения, — возразил он. — Вы хотите сказать, что его предмет больше не представляет для вас интереса?

Фицрой сверкнул фотогеничной улыбкой, которую называли его визитной карточкой.

— Отнюдь нет, уважаемый председатель, — отозвался он. — Мой интерес был основан на расследовании, проведенном мистером Марчем. Вполне резонно поручить ему допрос посла.

С этими словами Фицрой протянул приготовленные вопросы своему помощнику, поднялся, сдержанно кивнул Самптеру и покинул зал.

Сидней Марч тупо уставился на бумаги, которые оказались в его руках, затем перевел взгляд на Самптера и, наконец, на трех свидетелей, сидящих за отдельным столом. На минуту секретарь лишился дара речи.

Он только сейчас понял, что босс оставил его на растерзание волкам.

— Вы готовы продолжать, мистер Марч? — осведомился Самптер.

Марч судорожно сглотнул, пытаясь взять себя в руки. Он вновь перебрал бумаги, тщетно отыскивая факт или вопрос, который помог бы ему выйти из затруднительного положения.

— Посол Редпас, — наконец начал он подрагивающим голосом, — разве вы не согласны с тем, что ваша организация действует с позиций, так сказать, грубой силы, без поддержки закона?

Редпас забрала микрофон у Джиллеспи.

— Ни в коей мере, — заявила она. — Агенты «Риск лимитед» действуют в рамках правовых структур страны, в которой находятся. Иначе мы рисковали бы подвергнуться таким же обвинениям, как любой гражданин этой страны.

— А если в этой стране отсутствуют эффективные правовые структуры? — возразил Марч.

— Если закон существует, мы придерживаемся его. В противном случае мы действуем исходя из соображений здравого смысла.

— Ваши агенты подготовлены к тактике насилия, — указал Марч.

— Да. Иногда она бывает единственной альтернативой капитуляции.

— Следовательно, вы одобряете частное использование смертельной силы, — торжествующе заключил Марч.

Джиллеспи повернулся и дотронулся до руки Редпас. Она передала ему микрофон.

— Мало кто из людей, пользующихся смертельной силой, искренне одобряют ее, а тем более радуются ей, — сообщил Джиллеспи. — Отчасти моя работа состоит в том, чтобы в «Риск лимитед» не попадали те, кто наслаждается насилием.

Сидней Марч хотел что-то сказать, но Самптер перебил его:

— Мистер Марч, мы теряем драгоценное время, обсуждая скорее философские проблемы, нежели факты. Какой конкретно инцидент или инциденты вы обнаружили? Что позволило сенатору Фицрою заподозрить «Риск лимитед» в неэтичных действиях?

Марч дважды приоткрыл и снова закрыл рот.

— Это я и намеревался прояснить в ходе заседания, — наконец произнес он.

— Но когда сенатор Фицрой предложил провести это заседание, он говорил совсем о другом, — возразил Самптер. — Было упомянуто неопровержимое доказательство. Где оно?

— Я… то есть я надеялся, что…

— Благодарю, — прервал Самптер. — Вы прояснили ситуацию.

Марч вспыхнул и огляделся, ища поддержки у других сенаторов.

Но из них на месте остался только один. Остальные попросту ускользнули, едва поняли, откуда дует политический ветер.

— Полагаю, больше ни у кого из присутствующих нет вопросов к этим свидетелям, — произнес Самптер. В зале заседания зазвенела тишина.

— В таком случае, — нарушил ее Самптер, немного помолчав, — я вновь благодарю вас всех троих за то, что вы прояснили наши сомнения.

— Мы были только рады такой возможности, уважаемый председатель, — отозвалась Редпас.

— Могу себе представить.

Самптер взял лежащий перед ним молоток и решительно ударил по столу вишневого дерева.

— Сим объявляю заседание комитета законченным, — произнес он. — Мистер Марч, я хотел бы побеседовать с вами.

— И не только он один, — произнес голос над ухом Дэни.

Вздрогнув, она увидела рядом Шона. Заслушавшись, она даже не заметила, как он подошел к ней. Рядом с Шоном стоял Джиллеспи.

Дэни почувствовала себя травинкой в лесу могучих дубов. Она поспешно встала.

— Поговоришь с ней потом. — Джиллеспи не дал Шону вымолвить ни слова. — А сейчас у мисс Уоррен встреча с наследниками Будды.

— Как? — изумилась она.

— Да, — подтвердил Джиллеспи. — В четырнадцать часов.

— Я не умею даже приветствовать старшего по званию, сержант, — с улыбкой призналась Дэни.

Шон усмехнулся, Джиллеспи последовал его примеру.

— И все-таки добро пожаловать в наши ряды, мисс Уоррен, — произнес Джиллеспи, — и если это не доставит вам слишком много неудобств, не соблаговолите ли вы начать переставлять свои очаровательные ноги в сторону двери? У нас в запасе двадцать минут.

— Наследники Будды… — повторила Дэни. — Значит, это из-за лхасского шелка?

Джиллеспи и Шон быстро огляделись, убеждаясь, что их никто не подслушивает.

Но поблизости никого неоказалось.

— Да, — приглушенно ответил Джиллеспи.

— Но через сорок минут у меня начинается, семинар, — вспомнила Дэни.

— Вас прикроют.

— Прошу прощения?

— У посла Редпас немало друзей, занимающих высокие посты в академических кругах. Вас прикроют.

— Так просто? — изумилась Дэни. Джиллеспи кивнул.

— Так вы идете?

— Вы никому и ничего не должны, — тихо произнес Шон. — Помните?

— Разумеется, — ответила Дэни. — Идемте, сержант.

Только что завершилось еще одно, более многолюдное заседание сената. Коридор был забит репортерами и съемочными группами. Их мишенью стал сенатор, выступающий против существующей системы налогообложения и за необходимость поддержки бедных слоев населения.

Если репортеры и заметили противоречие в заявлениях сенатора, то указать на него никто не решился.

— Ступайте с Шоном, — сказал Джиллеспи, — позднее мы к вам присоединимся.

По сигналу Джиллеспи Шон взял Дэни за руку, а несколько секунд спустя уже рассекал толпу в переполненном холле, словно ледокол, расчищая путь перед Дэни.

Мощь пальцев, сжимающих руку Дэни, была знакомой и уютной. Она напомнила Дэни о сдержанной силе Шона и о том, как он встал на ее защиту.

Но как ни странно, чувство защищенности, которым наслаждалась Дэни, в то же время раздражало ее.

«Это Вашингтон, а не дикий Тибет, — с досадой размышляла Дэни. — Вряд ли на меня нападут в здании сената».

Достигнув вращающейся двери, выходящей на улицу, Шон выпустил руку Дэни и шагнул в первый сектор двери. Дэни ступила в следующий. И вот она вновь оказалась под серым, осенним небом, вдыхая горьковатый дымок костров, на которых сжигали опавшие листья.

Шон стоял на тротуаре, ожидая ее. Он протягивал Дэни правую руку, одновременно оглядывая улицу. По пути от зала заседаний до тротуара он успел расстегнуть пиджак темного костюма.