нуждающиеся в специализированных услугах.

— В специализированных услугах… — саркастически повторил Фицрой. — В каких это из ваших «специализированных услуг» может нуждаться порядочный человек?

— Например, в совете о том, как поступить в случае похищения его близких террористами или криминальными группировками в другой стране. Мы не раз разбирали подобные случаи.

— Для кого? — не отступал Фицрой.

— Вам прекрасно известно, что мы гарантируем конфиденциальность своим клиентам.

— Это вы так говорите. А я считаю, что это просто удобный предлог.

Редпас спокойно смотрела на Фицроя с неиссякаемым терпением дипломата.

— Под личиной анонимности обычно скрываются преступления, — выпалил Фицрой.

— Я доверяю вашему огромному опыту в подобных вопросах, — невозмутимо откликнулась Редпас.

— Но ваш опыт несравненно больше, — парировал Фицрой. — Одна такая анонимная группа наняла «Риск лимитед» для убийства политических деятелей в Северной Ирландии.

Фицрой резким жестом указал на высокого чернокожего мужчину, сидящего рядом с Редпас.

Она склонилась над микрофоном. Ее голос не изменился, но зеленые глаза стали твердыми, как драгоценные камни.

— Я не понимаю, о чем вы говорите, — произнесла она.

— Я обращаюсь к вашему коллеге старшему сержанту Джиллеспи, — заявил Фицрой.

Мужчина с военной выправкой гордо расправил плечи.

— Мистер Джиллеспи, — известил присутствующих Фицрой, — ранее служил в пресловутой секретной службе британской армии, преступном подразделении, которое уже много лет подряд разбойничает в Северной Ирландии, убивая ни в чем не повинных политических деятелей и нарушая покой мирных граждан.

— Пресловутая? Преступная? — переспросила Редпас слегка дрогнувшим голосом и холодно продолжала:

— Это нелепо, сенатор. Так же нелепо, как называть армию Ирландской республики «ни в чем не повинными политическими деятелями».

— Напротив, — фыркнул Фицрой. — Разве мистер Джиллеспи не тот человек, который был отождествлен британской прессой с «солдатом три» во время официального правительственного расследования политических убийств, совершенных особыми агентами британского подразделения?

Дэни напряглась, увидев, как застыли Шон и Редпас. Поза Джиллеспи не изменилась.

— Я не знала, что на этом заседании предполагалось рассматривать военную тактику Великобритании, — невозмутимо откликнулась Редпас, — иначе я пригласила бы сюда экспертов, способных дать показания.

— Это заседание касается деятельности частных агентств безопасности и преступников, которых они нанимают, — выпалил Фицрой. — Вы единственный так называемый эксперт, который здесь нужен.

Джиллеспи склонился и что-то прошептал на ухо Редпас. Она повернулась к нему. На миг они обменялись взглядами, в которых угадывалось нечто большее, чем отношения коллег.

Редпас едва заметно качнула головой.

Джиллеспи снова что-то прошептал.

Не скрывая недовольства, Редпас прикрыла рот рукой и ответила Джиллеспи.

Его ответом стала только неожиданно мягкая улыбка и отрицательное покачивание головой.

Наконец Редпас нехотя передала ему микрофон.

Джиллеспи склонился над ним и заговорил глубоким, гулким голосом, в котором сочетались акценты жителей Карибских островов, Великобритании и Америки.

— Я Рэнальф Джиллеспи, офицер запаса двадцать второго особого подразделения военно-воздушных сил ее величества, — сообщил Джиллеспи. — Кроме того, я человек, публично отождествленный с «солдатом три» во время вышеупомянутого процесса.

Губы Редпас сжались.

— Я не совершил никаких действий, которые могли быть признаны предосудительными, — продолжал Джиллеспи. — Именно к такому заключению пришло упомянутое вами расследование.

— Расследование, проведенное в Великобритании, — уточнил Фицрой.

— «Ни в чем не повинными политическими деятелями», замешанными в расследуемом инциденте, — невозмутимо добавил Джиллеспи, — были два молодых ирландца, вооруженных десантным автоматом «Армалайт АР-15», тремя ручными гранатами и мощным девятимиллиметровым браунингом.

Фицрой застучал ручкой по столу.

— Я готов признать, сенатор, — заявил Джиллеспи, — что эти двое были наивными, но отнюдь не невинными жертвами. Позднее мы выяснили, что их подставили товарищи по ирландской республиканской армии.

— Сомневаюсь.

— Сомневайтесь в чем хотите, — отозвался Джиллеспи. — Доказательства неопровержимы. В попытке создать инцидент международного масштаба ИРА намеренно отправила этих мальчишек на смерть, как ягнят на заклание.

— Так вы признаете, что они были совсем молодыми?

— Сенатор, для людей нашего возраста половина населения мира кажется детьми.

Самптер усмехнулся.

Фицрой только нахмурился, услышав напоминание о своем возрасте.

— Если я в чем-нибудь и виновен, — добавил Джиллеспи, — так это в том, что стреляю лучше, чем эти двое молодых людей, которые пытались убить меня.

Резко повернувшись, Фицрой оглянулся на своего секретаря, который торопливо рылся в бумагах.

Слегка подавшись вперед, Редпас заговорила в микрофон, переданный Джиллеспи.

— Вас наверняка заинтересует тот факт, сенатор Фицрой, — ледяным тоном произнесла она, — что оружие, которое было в руках этих двух молодых ирландцев, приобрели на деньги, собранные в США.

Фицрой развернулся к Редпас.

— Большая часть этих денег, — продолжала она, — была безвозмездно передана ирландцам- республиканцам на северо-востоке США, составляющим самую стойкую часть ваших сторонников.

На лице сенатора вспыхнул густой багровый румянец.

— Другими словами, между мной и террористами существует связь! — прогрохотал он.

— Посол Редпас этого не говорила, — спокойно вмешался Джиллеспи. — Она всего лишь упомянула о двух конкретных фактах, предоставив другим делать выводы.

Фицрой гневно уставился на невозмутимого солдата.

Джиллеспи улыбался.

Наконец Фицрой перевел взгляд на молодого секретаря, предупредительно склонившегося над его плечом.

Восточный лоск помощника и отточенные манеры свидетельствовали о непомерных амбициях, изысканном воспитании и обширных семейных связях. Молодой человек смотрел на Джиллеспи так, словно ушам своим не верил.

Секретарь не сразу понял, что сенатор потрясает перед его лицом растрепанной пачкой бумаг. Наконец опомнившись, он нагнулся к боссу.

Прикрывая рот ладонью, Фицрой что-то прошипел вопросительным тоном. Беспомощное пожатие плеч секретаря было более чем красноречивым. Он взял бумаги Фицроя, покопался в них и указал еще на одно место.

Фицрой быстро пробежал глазами отмеченный пункт, покачал головой и одарил молодого секретаря взглядом, способным расплавить стекло.

— Уважаемый председатель, — произнес Фицрой, взглянув на часы, — секретарь только что напомнил мне, что сейчас идет слушание важного дела в комитете по торговле, членом которого я являюсь. Если присутствующие не возражают, расспросы свидетелей от моего имени будет вести мой секретарь Сидней Марч.

Самптер изобразил изумление.