Хьюи кивнул.

— Да, эти самые. Они всегда встают к причалам «Одиссея».

Остаток пути Питт сидел молча. Его мозг без конца тасовал и перебирал мириады противоречий и неизвестных, имеющих отношение к «Одиссею», к его странному основателю и к еще более странным операциям. Как только Хьюи посадил вертолет возле ангара своей компании в двух милях от Манагуа, Питт отошел в сторонку и вызвал адмирала Сэндекера.

Сэндекер — в своем репертуаре — не стал тратить слов понапрасну:

— Разве вы еще не вылетели в Вашингтон?

— Нет, — резко ответил Питт. — И не собираемся.

Сэндекер понял, что у Питта на уме что-то серьезное, и сбавил ход.

— Полагаю, у вас есть на то серьезная причина.

— Известно ли вам о громадном секретном предприятии на острове в озере Никарагуа непосредственно над тоннелями? Построил его и владеет им «Одиссей».

— Пока я видел только доклад том, что «Одиссей» расширяет канал из океана в озеро, чтобы через него могли проходить грузовые суда. — Сэндекер немного помолчал. — Если подумать, в докладе говорилось что-то неопределенное о ремонтных предприятиях, которые никарагуанцы строят в портовом городе Гранада в нескольких милях к востоку от Манагуа.

— В докладе и не могло быть ничего определенного, потому что эти доки построены на острове Ометепе, входят в состав комплекса «Одиссея» и предназначены только для его внутреннего использования.

— Что вы задумали? — спросил Сэндекер, как будто прочитав мысли и расшифровав намерения Питта.

— Я предлагаю следующее: мы с Алом проникнем на это предприятие и расследуем его деятельность.

Сэндекер заколебался.

— И это после того, как вы еле ушли из тоннелей? Всякое везение когда-нибудь кончается.

— Зато мы набираемся опыта по взлому и проникновению.

— Не смешно, — резко оборвал его Сэндекер. — У них, должно быть, очень плотная система безопасности. Как вы планируете пробраться внутрь?

— С воды.

— А ты не думаешь, что у них есть подводные сенсоры?

— Я бы очень удивился, — произнес Питт, — если бы их не было.

Через десять минут после разговора с Питтом Сэндекер сидел за своим столом и с крайним скептицизмом смотрел на Хайрема Йегера.

— Ты в этом уверен? Должно быть, твои данные ошибочны.

Йегер был непоколебим.

— Макс, конечно, не может быть права во всех ста процентах случаев, она тоже может ошибиться. Но в данном случае я считаю, что она попала в точку.

— Это совершенно невероятно, — сказал Ганн, прочитав прогнозы Макс.

Сэндекер, потрясенный прочитанным, медленно покачал головой.

— Ты говоришь, что тоннели построены для того, чтобы направить в сторону Южное Экваториальное течение, что, в свою очередь, должно вызвать падение температуры воды в Гольфстриме?

— Согласно созданной Макс компьютерной модели, эта температура к моменту, когда течение подходит к Европе, упадет на восемь градусов.

Ганн поднял голову от папок с информацией.

— Для европейского климата последствия будут катастрофическими. На всем континенте восемь месяцев в году будет царить сильнейший мороз.

— Давайте не будем забывать, что Гольфстрим оказывает свое влияние и на восточное побережье Соединенных Штатов, и на прибрежные провинции Канады, — добавил Сэндекер. — Все штаты к востоку от Миссисипи и вдоль атлантического побережья могут пострадать от холода не меньше, чем Европа.

Ганн саркастически заметил:

— Ну вот, первая приятная мысль.

— Теплые поверхностные воды атлантического пассатного течения имеют определенную температуру и соленость, — объяснил Йегер. — По мере того как эти тропические воды продвигаются на север, они смешиваются с холодными арктическими водами. Плотность воды увеличивается, и к юго- востоку от Гренландии течение опускается вниз, на глубину. Это так называемая термохалинная циркуляция. Затем воды течения постепенно вновь нагреваются, и на подходе к Европе оно вновь поднимается к поверхности. Внезапное падение температуры Гольфстрима может вызвать также прекращение термохалинной циркуляции, что еще более усугубит кризис. Такое положение вещей может затянуться на несколько столетий.

— Каковы будут первые следствия такого события? — спросил Сэндекер.

Йегер разложил на адмиральском столе несколько листов бумаги и начал излагать свои данные:

— Смерть и разрушение приобретут немыслимые масштабы. Вначале от обморожения и гипотермии должны будут умереть тысячи бездомных. Потом гораздо больше людей умрут оттого, что небывало высокий спрос вызовет быстрое исчезновение из продажи всевозможных вещей и припасов, необходимых для отопления домов. Замерзнут реки и встанут все жизненно важные речные перевозки. В Балтийском и Северном морях замерзнут все порты, затруднятся перевозки нефти и сжиженного газа, который используется для отопления, не говоря уж о миллионах тонн продовольствия, ввозимого из других стран. Урожаи большинства сельскохозяйственных культур упадут вдвое. Нехватка продовольствия усугубится еще и тем, что вегетационный период станет заметно короче. Автотранспорт встанет из-за морозов, сильных снегопадов и недостатка топлива. Аэропорты и железные дороги тоже будут стоять неделями. Люди станут больше болеть простудами, гриппом и воспалением легких. Туризм исчезнет за одну ночь. Европейская экономика впадет в состояние полного хаоса, конца которому не будет видно. И это только половина истории.

— Значит, конец французскому виноделию и голландским тюльпанам, — пробормотал Ганн.

— Но как насчет газа, который идет по трубам из стран Среднего Востока и России? — спросил Сэндекер. — Не сможет ли увеличение импорта газа по этим каналам смягчить ситуацию?

— Капля в море, если хотя бы приблизительно прикинуть потребности. Не забудьте еще о серьезной нехватке электроэнергии во время суровых зимних бурь. По оценке Макс без тепла останутся по крайней мере тридцать миллионов домов по всей Европе.

Ганн поднял голову от своих записей.

— Ты сказал, что это только половина истории.

— Подъем температуры в конце весны вызовет дальнейшие разрушения и несчастья, — продолжил Йегер. — В этот жуткий сценарий внесут свою лепту проливные дожди и сильные ветры. Результатом станут массовые и очень сильные наводнения. Реки вздуются от громадного количества тающего снега, выйдут из берегов и затопят тысячи крупных и мелких городов, снесут жизненно важные мосты и миллионы жилых домов. Обвалы и оползни погребут под собой целые города и разрушат большие участки всевозможных автодорог. Невозможно даже вообразить, сколько людей погибнет во время подобного страшного катаклизма.

Некоторое время Ганн и Сэндекер не произносили ни слова. Затем Сэндекер нарушил молчание.

— Зачем? — коротко спросил он.

Ганн тоже не удержался и задал тот единственный вопрос, который занимал сейчас мысли обоих:

— Какую выгоду получат Призрак и китайцы от осуществления такого чудовищного проекта?