— Но мне это и не нужно, — ответил Морис сам себе вслух. — В этом-то и дело!

— Что? — спросила Персик, подняв глаза от книги.

— Так, ничего… — Морис помедлил. Ничего не помогало. Это противоречило всему, что составляло суть кошки. Вот что случается с теми, кто начинает думать, рассуждал он.

Это приносит только неприятности. Даже если ты знаешь, что другие люди в состоянии сами думать, ты всё равно начинаешь думать за них.

Люди, конечно, были полезны. Они умели открывать двери и приносить рыбу. Морис застонал.

— Нам надо, пожалуй, всё-таки выяснить, что случилось с мальчиком, — сказал он.

В подвале было темно. И не считая тихого стука падающих время от времени капель, там не было никаких звуков, кроме двух голосов.

— Давай начнём с начала, — сказала Малисия. — У тебя нет с собой какого-нибудь ножа?

— Нет, — ответил Кейт.

— Или спичек, чтобы пережечь наши путы?

— Нет.

— И рядом с тобой не лежит никакого острого предмета, чтобы перетереть об него верёвку?

— Нет.

— И ты не можешь протащить ноги сквозь руки, чтобы руки оказались впереди?

— Нет.

— И ты не обладаешь никакими тайными способностями?

— Нет.

— Ты уверен? Когда я тебя в первый раз увидела, я сразу подумала: у него есть какие-то тайные способности, которые проявятся, как только он попадёт в беду. Я думала: у того, кто настолько бесполезно выглядит, его бесполезность наверняка является только маскировкой.

— Нет, я уверен в этом. Послушай, я обычный человек. Да, меня действительно вскоре после рождения подкинули. Я не знаю, почему. Так случилось. Но я слыхал, что такое бывает часто. В этом нет ничего особенного. И у меня нет никаких тайных отметин, и я не замаскированный герой, и никаких особенных способностей у меня нет. Ну ладно, я хорошо умею играть на разных музыкальных инструментах. Но это потому, что я много упражняюсь. И в любом случае я совсем не тот человек, который годится в герои. Я справляюсь как-то, нахожу свою дорогу в жизни, но и не более. Я стараюсь как могу. Понятно?

— О, — только и смогла ответить Малисия.

— Тебе надо было кого-то другого искать.

— Так ты совсем не можешь помочь?

— Нет.

Некоторое время они молча сидели в темноте. Потом Малисия сказала:

— Знаешь, я думаю, это приключение во многих смыслах неправильно организовано.

— Да что ты говоришь?! — ответил Кейт.

— Да! Никто не должен быть связан таким образом.

— Ты что, до сих пор не понимаешь, Малисия? Это не история, — сказал Кейт настолько спокойно, насколько мог. — Я всё время пытаюсь это тебе объяснить. Настоящая жизнь непохожа на истории. В настоящей жизни нет никакой… магии, которая следит за тем, чтобы с тобой ничего не случилось, чтобы негодяи отворачивались в подходящий момент, чтобы они тебя не били слишком сильно, чтобы они тебя бросали связанную прямо рядом с каким-то ножом, вместо того, чтобы убить. Ты меня понимаешь?

В ответ раздалась только угрюмая тишина.

— Моя бабушка и моя тётка были известные рассказывательницы историй, — сказала наконец Малисия. Её голос немного дрожал. — Агонисия и Эвиссера Гримм.

— Да, я знаю, — ответил Кейт. — Ты уже говорила об этом.

— Моя мать тоже стала бы хорошей рассказывательницей историй, но мой отец не любит истории. Поэтому я поменяла мою фамилию на Гримм, из профессиональных соображений.

— Ах…

— Когда я была маленькой, меня били за то, что я рассказывала истории, — продолжила Малисия.

— Били? — переспросил Кейт.

— Ну, не били, а шлёпали, — призналась Малисия. — По ноге. Но это было больно. Мой отец говорит, что в управлении городом истории не помогают. Он говорит, надо быть практичным.

— О.

— Тебя что, вообще ничего не интересует, кроме музыки? Он сломал твою флейту!

— Значит, я куплю себе новую.

Его спокойный голос уже почти доводил Малисию до бешенства. — Я тебе скажу кое-что! — выкрикнула она. — Если человек не сделает из своей жизни историю, то его жизнь будет частью истории кого-то другого!

— А если твоя история не функционирует?

— Значит, надо её менять до тех пор, пока она не начнёт функционировать.

— Звучит глупо.

— Ха, и это ты говоришь. Ты — всего лишь одно из лиц в предыстории кого-то другого. Ты предоставляешь принимать за тебя решения коту!

— Да, потому что Морис…

Голос перебил его: — Нам пойти погулять, пока вы тут перестанете вести себя как люди?

— Морис? — спросил Кейт. — Ты где?

— В сточной трубе, и поверь мне, что это была очень в меру приятная ночь, — ответил голос кота из темноты. — Знаешь ты, сколько здесь подвалов? Персик сейчас принесёт свечу. Здесь так темно, что даже я не могу ничего видеть.

— Кто такой Персик? — шёпотом спросила Малисия.

— Она одна из Измененых, — ответил Кейт. — Думающая крыса.

— Как Рыбы?

— Ты имеешь в виду Сардины. Да.

— Ага, — зашипела Малисия. — Так ты видишь?! Это как раз история. Я самодовольна и предаюсь злорадству. Смелая крыса спешит на помощь героям и спасает их, перегрызая их путы.

— О, так мы опять в твоей истории, — ответил Кейт. — И кто же я в твоей истории?

— Я знаю, что никакого романтического интереса ты не вызываешь, — ответила девочка. — И для комических моментов ты недостаточно смешон. Я не знаю. Вероятно, ты просто… кто-то. Как — человек с улицы, — что-то подобное. — В темноте раздавались тихие