прокормит вас, и ваших детей, и даже внуков… но только если мне удастся сейчас как-то выправить наши дела. На будущей неделе я намерена переговорить с поверенным о вашем приданом. Разумеется, каждая из вас получит часть драгоценностей, доставшихся мне от мамы. И все же… – Леди Делабоул растерянно умолкла, словно не зная, как продолжать.

Слова матери немало озадачили Джулию. Речь как будто шла о каких-то серьезных трудностях. Но разве такое возможно? Ведь их семья богата, у них большой старинный особняк в Сомерсете и прекрасный дом в Бате. В Хатерлейском парке полно слуг, а усадьба, совсем недавно благоустроенная по проекту знаменитого Хамфри Рептона, стала еще лучше, чем прежде. Тогда что это за «дела», которые надо «выправлять»?

– Я не понимаю, – обескураженно призналась Джулия. Втайне ей хотелось, чтобы разговор на том и закончился. От беспрерывного грохота и сверкания кругом она и так чувствовала себя неважно, но это чужое озабоченное выражение на мамином лице тревожило ее гораздо больше.

– Жизнь моя протекала спокойно, – продолжала леди Делабоул, все еще не объясняя, к чему клонит. – Все мои дети выжили, и я не устаю благодарить небо за это счастье. Лишь в последнее время у меня появилось подозрение… – Она осеклась. – Впрочем, полагаю, мы успеем оградить себя от возможных неожиданностей. Я хочу уже сегодня, как только мы вернемся домой, поговорить с тобою о том, как тебе лучше устроить свою жизнь, и… и ответить на все вопросы, какие ты пожелаешь мне задать. Уверена, что очень скоро ты влюбишься без памяти в какого-нибудь из своих восторженных поклонников. И то сказать, некоторые уже год, а то и больше ходят за тобою по пятам и часами декламируют восторженные оды. – Леди Делабоул ласково потрепала дочь по щеке, и Джулия почувствовала, что краснеет.

– Когда вы говорите о моих кавалерах в таком тоне, все они кажутся ужасно глупыми… Но мне все равно нравится принимать их ухаживания.

– И принимай на здоровье! Уверяю тебя: как только мужчина взваливает на себя обязанности супруга и отца семейства, все рифмы, которые он когда-то заучивал ради своей возлюбленной, очень быстро вылетают у него из головы. Помню, однажды, примерно через год после свадьбы – у нас как раз родился Фредерик, – я попросила твоего отца почитать мне что-нибудь из Мильтона. Увы, в ответ я услышала весьма красноречивый храп. Больше я не обращалась к нему с подобными просьбами – и думаю, что он и поныне мне за это благодарен.

– Вы… любите его? – неловко спросила Джулия и тут же пожалела об этом, хотя вопрос давно уже волновал ее.

По красивому лицу леди Делабоул пробежала едва заметная тень.

– Да, конечно, – ответила она.

От того, как бесцветно прозвучало это «да», Джулии сделалось грустно.

Леди Делабоул отвернулась к окну.

– Посмотри, карьер виден даже в такой дождь. Он очень глубокий и тянется далеко. Почти весь камень из него пошел на строительство домов в Бате. Кстати, наша семья – особенно в последние годы – обязана своим благополучием прозорливости твоего прадедушки, который выкупил карьер у отца сэра Перрана. Поистине счастливое приобретение: во всяком случае, после него состояние Делабоулов перестало так стремительно таять.

– Я этого не знала, – смущенно пробормотала Джулия. До сих пор она пребывала в уверенности, что богатство Делабоулов свято и неисчерпаемо. Известие о том, что в последние годы семья жила за счет карьера, явилось для нее неприятной неожиданностью: ведь все ее знакомые смотрели на «торговые» деньги с нескрываемым презрением. Все вдруг странно поплыло у Джулии перед глазами, как будто мир вокруг нее покачнулся и начал меняться – ей же хотелось, чтобы все в нем оставалось по-прежнему.

– Значит, все папины деньги берутся из карьера? – в замешательстве пробормотала она.

Карету тряхнуло на колдобине, мать и дочь разом взвизгнули, но тут же смущенно рассмеялись.

Леди Делабоул снова отвернулась к залитому дождем окну.

– Да, если не считать доходов от сдачи земель в аренду. Прежде у него также была порядочная сумма в ценных бумагах, но она уже… Впрочем, неважно. Достаточно сказать, что без карьера мы бы давно остались без гроша. Боже, дождь опять усиливается! Скорее бы уже кончились холмы. – Вздохнув, она продолжала: – Четвертый виконт Делабоул завязал деловые отношения с неким мистером Вудом, который проектировал добрую половину домов в Бате. После этого еще много лет карьер был обеспечен заказами. Виконт рассчитывал также договориться о поставках камня в Лондон, но, к несчастью, столичные архитекторы сочли здешний камень недостаточно прочным. Недавно до меня дошли слухи о том, что карьер достался твоему прадедушке не вполне честным путем… Но это такая старая история, что, полагаю, теперь она уже не имеет значения. Спуск в карьер проходит по земляной насыпи – мы как раз сейчас к ней подъезжаем. Я знаю, что в детстве вы с Эдвардом Блэкторном и его братьями излазали вдоль и поперек все холмы над Хатерлейским парком, – не отпирайся, мне было прекрасно известно, где вы пропадали целыми днями! Но скажи, спускались ли вы вниз?

Джулия отрицательно помотала головой и поспешно зажмурилась, потому что в этот миг прогремел гром и их опять тряхнуло. Сырость и холод вползали в карету через все щели.

– Нет, мы играли только наверху. Я всегда боялась карьера: он и правда слишком глубокий.

– Бедный Эдвард, ему нелегко будет пережить такое горе. У него и так почти не осталось родных, а теперь вот и Джордж… Да, жаль. Ты отправила ему письмо с соболезнованиями?

– Конечно, отправила! – Джулия вскинула на нее удивленные глаза. Неужели мама думает, что она могла забыть? Да и как такое забудешь?

Когда от майора Блэкторна пришло последнее письмо, Джулия все глаза выплакала. Многое в нем она затвердила наизусть, и самые печальные строки тут же всплыли в памяти:

«Слава Богу, что мне довелось быть с ним рядом, когда он отходил. От болезни он совсем истаял, кожа да кости – и это Джордж, которому прежде никакая хворь была не страшна. Но он улыбался, даже мертвый он все еще улыбался. Я знаю, мне будет очень его недоставать, и больше всего – его вечных шуточек и веселого заразительного смеха…»

От грустных воспоминаний на глаза опять навернулись слезы, и Джулия поглубже вздохнула, чтобы успокоиться. Ей тоже будет недоставать Джорджа. Она уже привыкла читать подробные отчеты майора Эдварда Блэкторна о последних шутках Джорджа, который всегда умел повеселить приятелей-офицеров. Редкое письмо обходилось без рассказа о какой-нибудь его новой забавной проделке. Но вот и средний брат, вслед за младшим, покинул этот мир, и остался один Эдвард – последняя и самая драгоценная связь Джулии