Перран, отец. Какая-то смутная мысль шевельнулась в глубине его сознания. Мама, сэр Перран, отец.

Он нахмурился, пытаясь отогнать волнение.

Через несколько минут вдали послышалось звяканье колокольчиков, и вскоре великолепная черно- красная карета с гербом сэра Перрана подкатила и встала рядом с ними. Не погашенные еще ночные фонари придавали ей несколько призрачный вид. Когда сэр Перран, весь в черном с головы до пят, в широком и длинном черном плаще появился на подножке, Блэкторн встал, чтобы встретить противника. В жидком утреннем свете лицо баронета казалось совершенно спокойным. Блэкторн не заметил ни малейших признаков волнения: никаких гримас, ужимок, нервического подергивания глаз, губ или щек. По всей видимости, баронет не сомневался в успехе.

Это почему-то особенно разозлило Блэкторна, и он резким движением плеча откинул полу своего черного плаща. Плащ был подбит алым шелком, и это яркое, бьющее в глаза пятно должно было поколебать самоуверенность баронета и тем самым ослабить твердость его руки. Все прошлые обиды, когда-либо нанесенные баронетом матери Блэкторна и ему самому, вдруг словно заново вскипели в его крови. Этот человек был жесток к его матери и обманул Джулию; в нем не было сердца и не было понятия о чести; он должен был умереть.

Вскоре все должные формальности были соблюдены: секунданты предложили противникам помириться, те ответили отказом; пистолеты были заряжены и внимательно осмотрены обоими дуэлянтами. Сэр Перран и майор Блэкторн встали спиной друг к другу, и Эдвард, держа пистолет дулом вверх, начал отсчитывать шаги. Один. Два. Три. На десятом кого-то из противников ждала смерть.

Звук подъезжающего экипажа заставил Блэкторна бросить взгляд на дорогу, но он продолжал считать.

Восемь. Девять. В тумане прорисовались бегущие лошади, потом стали видны очертания экипажа. Как некстати, черт бы его побрал!

Десять. Противники одновременно повернулись друг к другу. Блэкторн начал медленно опускать дуло пистолета, однако в эту самую минуту экипаж неожиданно свернул с дороги и, проехав чуть вперед, остановился между дуэлянтами.

Спустившись с подножки, Джулия неловко упала на колени, потому что ее шелковая мантилья зацепилась за дверцу экипажа.

– Джулия! – Опустив пистолет, Блэкторн поспешил к ней. – Какого черта?.. Что тебе тут нужно?

– Эдвард!.. Ты не можешь стреляться с сэром Перраном.

– Ошибаешься! Я могу и… я должен с ним стреляться.

– Это невозможно! – воскликнула она. – Ты не все знаешь!..

– Джулия! – раздался рядом резкий окрик сэра Перрана. – Сейчас же садитесь обратно в экипаж и возвращайтесь к леди Тревонанс. Вам тут нечего делать. Мы как-нибудь разберемся без вас.

Лорд Тревонанс тоже подошел к Джулии и взял ее под руку.

– Пойдемте, я провожу вас. Полагаю, вам должно быть понятно, что тут вы уже ничего не сделаете.

– Оставьте меня! – она вырвала у него свою руку и обернулась к Эдварду. – Ты не посмеешь выстрелить в сэра Перрана, слышишь? И никакие «вопросы чести»…

– Я вижу, ты очень беспокоишься за своего супруга? – нахмурясь, перебил ее Эдвард. – Довольно. Ты уже решила свою судьбу, так позволь мне решить мою так, как я считаю правильным.

Он повернулся к ней спиной, но она, удержав его за руку, забежала вперед него и заглянула в глаза.

– Ты не понял меня, – торопливо проговорила она. – Раньше я сомневалась, но теперь знаю точно: сэр Перран не дядя тебе!..

Серые глаза Эдварда холодно сощурились.

– Не дядя? А кто же он мне, по-твоему?

– Недавно моя сестра случайно слышала разговор между леди Тревонанс и леди Каупер… Так вот: сэр Перран – твой отец. Не дядя, а отец, понимаешь? Отец!

Блэкторн смотрел на нее без всякого выражения. Мысли у него в голове вдруг начали метаться и кружиться, как осенние листья на ветру, и он почувствовал, что, пока они не улягутся, он не сможет сдвинуться с места и не выдавит из себя ни звука. Вот опустился на землю один листок, за ним второй, третий. Он думал о матери. Какие странные у нее были отношения с сэром Перраном… Этот человек отравил ему все детские годы, и все же… Взгляд Эдварда остановился на побелевшем лице его дяди – отца? Неожиданно он сам себе показался его отражением.

– Я не верю, – наконец ответил он Джулии. – Леди Тревонанс и леди Каупер попросту сплетничали… или твоя сестра превратно их поняла.

«Не может быть!» – стучало у него в висках.

– Посмотри на себя, – возразила Джулия. – У тебя его сложение, его осанка… его нрав, в конце концов! Ты его сын.

– Все это может быть и у племянника, – холодно ответил он. – И я не намерен верить на слово всем любительницам посудачить о чужих делах. – С этими словами он отвернулся от нее и размашисто зашагал к карете. Но, видимо, листья все еще метались по ветру, и мысли никак не могли улечься в его голове. От гнева он начал задыхаться. Перед его глазами опять встала мама, ее лицо и ее слезы. Боже, неужели это правда?!

Неожиданно для самого себя он резко развернулся и бросился к тому месту, где стоял сэр Перран. Отшвырнув в сторону пистолет, он нанес ему мощный удар кулаком в челюсть, отчего баронет отлетел на несколько шагов назад и чуть не сбил с ног мистера Локсхора.

В первую секунду сэр Перран осел на землю, но тут же начал подниматься, прижимая ладонь к щеке и свирепо глядя на обидчика. Пока Локсхор помогал ему встать, лорд Эрнекотт попытался схватить Блэкторна