Клер была довольна, что проработала весь день. Ибо у нее не было времени задуматься о событиях предыдущего вечера и разобраться в собственной реакции на них. Хотя, по правде говоря, она вовсе не чувствовала никакого сожаления по поводу того, что произошло. Угрызений совести Клер также не испытывала, почитая таковые за фальшь и лицемерие. Конечно, все это выходило за рамки уже имевшегося у нее жизненного опыта. И уж конечно, ей и в голову не приходило превращать все происшедшее в привычку. Но в то же время Клер ни разу в жизни еще не испытывала такого потрясающего чувственного наслаждения…

Клер всегда была осторожной. Это отнюдь не означало, что она до доли миллиметра рассчитывала каждый свой шаг. Но к вопросам секса она подходила с методичностью и трезвым рассудком, как ко всем другим аспектам жизни. И никогда не позволяла себе поступать под воздействием какого-нибудь сиюминутного импульса. Так было до встречи с Гэри. Теперь же…

Сексуальная харизма Гэри подействовала на Клер в двух аспектах. С одной стороны – в чисто физическом смысле. Оргазм, который Гэри в ней вызывал, был потрясающим. Клер всегда считала себя хорошей любовницей, как для партнера, так и для самой себя, отлично понимающей требования тела. Но Гэри делал с ней нечто совершенно не укладывающееся в сложившиеся привычки и понимание Клер. Она убедилась, что ее сексуальность до встречи с ним была слишком контролируемой и рассудочной. С Гэри Клер теряла всякий контроль над собой. Ни о какой рассудительности уже не могло быть и речи. Она уже не могла даже мысленно рассуждать, что хорошо, а что можно было бы изменить в их интимных отношениях. Ее тело реагировало на мужской вызов Гэри самым, казалось бы, примитивным образом. Даже при одном воспоминании о Гэри ее соски начинали твердеть.

Вместе с тем ее экстраординарная физическая отзывчивость в отношении Гэри уже давала о себе знать, и не только в сексе. Казалось, что для Клер переставали существовать любые запреты и сдерживающие моменты. Она полагала, что эротические игры Дэвида всегда оставались в пределах приемлемости с моральной и физиологической сторон. И до некоторых пор они вполне устраивали Клер, которая и не мыслила ни о чем другом. Но опыт прошлой ночи перевернул все ее представления. Клер поразила собственная реакция на столь необычную и, казалось бы, совершенно аморальную ситуацию. Еще неделю назад она бы тут же убежала из комнаты Малькольма, как только Лиза начала стягивать панталоны со своих длинных, тощих бедер. Но вместо этого она как зачарованная наблюдала за происходящим. Сексуальная доблесть Гэри не только переполняла физически, но и оказывала воздействие на образ мыслей. Теперь Клер начала уже прислушиваться к голосу потаенной, часто дикой части своего естества. И отвечать на его призыв более честно, не оглядываясь на всякого рода сдерживающие обстоятельства или запреты.

Подобным же образом Клер объясняла свою реакцию на Лизу. Конечно, для Клер это был только опыт. Но причиной его был все тот же Гэри, пробудивший в ней доселе спавшие инстинкты. Лиза не только стала источником незабываемого наслаждения, но и вызволила, образно говоря, сексуального джинна из бутылки. Она заставила Клер вспомнить свой давний лесбиянский опыт с Андреа. Волнение, пережитое в объятиях Лизы, чувства, которыми они в равной мере одарили друг друга, небывалый оргазм, охвативший ту и другую под конец их близости, убедили Клер в том, что она может без страха и стыда хранить в памяти близость с Андреа под развесистым деревом на берегу озерца. Правда, Клер не думала, что когда-нибудь снова захочет интимной близости с женщиной. Но если такое все-таки произойдет, думала она, ей вовсе не надо бояться, как это было в случае с Андреа. Раньше она рассматривала лесбиянство как некий опасный вирус, который может стать причиной неизлечимой болезни. Теперь Клер знала, что это всего лишь еще одна сторона сексуальных отношений, отнюдь не предполагающая каких-то необратимых последствий для будущих нормальных половых связей с мужчинами.

Клер разлила пиво в стаканы, поставила их на поднос и поднялась к себе в комнату. Дверь в ванную была закрыта.

– Можно войти? – спросила она и тут же поняла всю глупость своего вопроса.

– Да, – донесся из-за двери голос Гэри. – Тем более что ничего для себя нового ты не увидишь.

Она открыла дверь и вошла. Гэри лежал в ванне, по шею закрытый пеной.

– Ты не представляешь, какое это блаженство! – усмехнулся он, принимая от Клер запотевший высокий стакан холодного пива.

Клер не успела переодеться и все еще была в своей рабочей юбке и белой блузке.

– Ты не хотела бы тоже влезть в ванну? – чуть насмешливо спросил Гэри.

Клер раздумывала всего несколько мгновений.

– Что ж, это неплохая идея! Пожалуй, я воспользуюсь твоим предложением.

Она расстегнула блузку и вдруг остановилась. Ей стало стыдно. Одно дело – вчерашняя оргия в комнате Малькольма. Там были совсем другие обстоятельства. А дома Клер пока еще ни разу не раздевалась в присутствии Гэри. Они редко раздевались заранее. Просто по мере необходимости сбрасывали одежду, которая в подобных случаях летела прямо на пол.

Сейчас на Клер был розовый бюстгальтер. Расстегнув «молнию» и приспустив юбку, она сделала шаг и вышла из нее. После чего сняла бюстгальтер. И тут же почувствовала, как учащенно забился пульс.

– Ты действуешь на меня просто неотразимо! – сказала она, стягивая телесного цвета колготки и короткие панталончики.

– Ты очень аппетитна, – чуть дрогнувшим голосом сказал Гэри.

– Очень рада это слышать.

– А какая грудь!

– Спасибо, сэр, – усмехнулась Клер, укладывая снятую одежду в кучку на стоящем около двери стуле.

– А вот волосиков-то у тебя там маловато! – засмеялся Гэри, разглядывая темный треугольник на ее лобке.

– Увы! – согласилась Клер. – Так было всегда. Ты что-то имеешь против?

– Нет. Наоборот, мне это очень нравится.

Клер перешагнула бортик ванны и осталась стоять во весь рост. Гэри вытянул ногу из-под мыльной пены, упершись большим пальцем в ее промежность.