всех, кто проявляет большую заинтересованность к жизни в стране.

И вот, представьте, проняло даже их! 'Вслед за пенсионерами, протестующими против монетизации льгот, на улицы выходят студенты, — отрапортовал в апреле 'МК'. — Первыми акцию устроили екатеринбуржцы: в бумажных заячьих ушках и с лозунгом 'Не плодите зайцев!' они требовали восстановить льготный проезд и повысить стипендии до прожиточного минимума'. Газета предупреждала: 'Их уже готова поддержать студенческая братия Петербурга, Ростова-на-Дону, Уфы, Самары, Челябинска, Ульяновска и Новосибирска. Похоже, в глубинке начинается студенческая революция. Когда она докатится до Москвы?' ('МК', 7.04.2005).

Революции в этот раз не получилось. Правительство откупилось сторублевой прибавкой к стипендии, и 'молодые бунтари' благодарно схавали подачку. Более того, тысячами влились в массовку 'Наших'. То, что на улицах определяется судьба страны, российское студенчество, кажется, не слишком волнует. Зато на акциях, которые устраивают проправительственные 'комиссары', можно вволю 'потусоваться'.

Другое дело, если министру обороны Сергею Иванову удастся пробить его давнюю идею отмены отсрочек от армии. Вот когда встрепенется студенистая студенческая масса! Тут уж пойдет речь о к р о в н о м: как прожить без маменькиной заботы и папашиных денег? И не 'потусоваться', и 'косячок' не забить! Самое время выходить на митинги под лозунгами 'Нет произволу военкоматов!', 'Нет закрытию военных кафедр!'. Лозунги я выписываю из газетного репортажа о манифестации молодежного движения 'Пора'. Помните — такое появилось сначала в Сербии, потом в Грузии и на Украине. Добрались и до нас. 'Студенты надевают оранжевые ленточки', — не скрывая восторга, сообщает близкая к Березовскому 'НГ'.

И все-таки от вузовской молодежи пока откупились. А вот кому ничего не досталось — это ребятам из ПТУ. Тем, кто в отличие от сверстников из университетов ничего не имеет. Правильно: у неимущего да отнимется! Нынешняя власть и не думает скрывать свою классовую природу. С особым остервенением она бьет по наименее обеспеченным.

По данным социологических исследований, у 80 % родителей учащихся ПТУ зарплата не превышает 1000 рублей. Вы только вдумайтесь: о д н о й тысячи! У половины детей нет отцов. 70 % — из неблагополучных семей. 6 % идут в ПТУ из-за недоедания и голода ('Независимая газета', 25.03.2005). И э т и м ребятам правительство РФ отменяет льготный проезд! И отказывается хотя бы сотню рублей бросить с белодомовского барского стола.

Ребята с рабочих окраин пытаются выжить. Руки-то к работе привычные с детства. Такие изделия вытачивают, выпиливают в мастерских — залюбуешься. И вот с этих честно заработанных копеек родное (?!) государство берет налог.

Это даже не социальная селекция. Это 'избиение младенцев'. Всех этих Петянов, Лёх, Колек, выживших несмотря на ельцинскую шоковую терапию, поднявшихся вопреки реформам г-на Путина. А их — под дых, под дых, под дых!

Создается впечатление, что правительство России больше всего ненавидит именно детей. Это трудно представить, но объяснить просто: дети — будущее страны. Не станет детей — не будет России…

Не с этой ли целью партия власти внесла в Госдуму поправки к Гражданскому кодексу. Среди прочих статью о том, что — внимание! — собственники жилья, где живут малолетние дети, имеют право продавать квартиры б е з с о г л а с и я органов опеки и попечительства. Теперь родители-алкаши н а з а к о н н ы х о с н о в а н и я х могут оставить своих отпрысков без крыши над головой!

Еще один удар по детям: новый Жилищный кодекс лишил многодетные семьи права на получение бесплатного жилья в первую очередь*. В огромной Москве всего 7 тысяч семей, имеющих более трех детей ('MK', 10.02.2005). Мизерный процент от стоящих в очереди. Но нет! — правительство мстительно выискало именно их и лишило преимуществ.

В развитие темы: Зурабов и его ведомство предлагают упразднить детские поликлиники. У нас была л у ч ш а я в м и р е педиатрия. Теперь шестимесячного грудничка и шестидесятилетнего туберкулезника будет лечить один и тот же врач.

Если к этим новейшим акциям прибавить осуществленные не так давно: массовое закрытие детских садов, секций при дворцах культуры и пионеров (а заодно и перепрофилирование самих этих учреждений — в основном в торговые залы и казино), если вспомнить о 'сгоревших' в гайдаровские времена детских целевых вкладах в Сбербанке и детских страховках, станет ясно: правительство РФ ведет войну не только со стариками, но и с детьми.

Наряду с малышами инвалиды — самая незащищенная часть общества. Как же могла обойти их карающая длань государства? У тех, кто еще способен работать, отобрали налоговые льготы. В результате только за прошлый год на 20 % сократилось число инвалидов, занятых в производстве ('МК', 9.06.2004).

Тех, кто работать не может, заставили проходить переосвидетельствование. Апокалипсическое зрелище: слепые, глухие, безрукие теснятся в гигантских очередях. Газеты сообщают, что в е с н о й очередников записывали на конец л е т а. И все это время страждущие, лишенные соответствующего свидетельства, не могут получить бесплатные лекарства.

Одновременно Бюро медико-социальной экспертизы, где выдают документ, передали из городского ведения в федеральное. В Москве, выплачивающей своим врачам надбавки, сотрудники бюро потеряли в зарплате в д в о е. Многие уволились, а очереди инвалидов стали еще длиннее ('МК', 1.04.2005).

Перечисление жертв монетизации мы начали со стариков. Но постепенно выяснилось: реформа затронула в с е группы населения — от мала до велика. Она антинародна — не в том поверхностном, политизированном смысле слова, который вкладывают в него митинговые краснобаи (в результате чего понятие девальвируется и перестает восприниматься обществом). Нет, политика правительства в прямом, буквальном, н а к а л ь к у л я т о р е п р о с ч и т ы в а е м о м смысле слова — а н т и н а р о д н а.

Сначала мы были бедными. А потом нас ограбили…

— Проходите, поглядите, как я живу, — сухонькая невысокая женщина пропускает меня в комнату. Потертый линолеум на полу, выцветшие желтые обои в цветочек, пузатые часы на стене, разномастная мебель — два стула, табуретка, тахта с ворохом подушек, ажурная этажерка с фарфоровой балериной на верхней полке.

Единственная ценность в двухкомнатной, малогабаритной, как их называют, квартире — цветы. Они всюду: на широком подоконнике, на тумбочках, книжных полках, на массивном обеденном столе с потускневшей полировкой. Многоярусная высоченная бегония, драцена, фикусы, раскидистая герань. В летних сумерках растения излучают зеленоватый свет, сливающийся с зеленым маревом за открытым окном.

— Знакомые отростками давали, я вырастила, — не без гордости говорит Марина Николаевна. — А драцену у нас в подъезде на подоконнике нашла. Зима, окна на лестнице не заклеены, дует. Потрогала листочки — холодные. 'Ну что, говорю, выбросили нас с тобой? Пойдем в квартиру греться!'.

Собственно, из-за цветов я и заглянул сюда. Уезжая в отпуск, хотел попросить заботливую соседку присмотреть и за моими. И вот мы стоим посреди комнаты, беседуем о житье-бытье.

Марина Николаевна живет одна: сын завел семью и уехал куда-то в Тушино. Работает она в поликлинике, получает 2948 рублей.

— А за квартиру сколько платите? — не могу удержаться от неделикатного вопроса.

— Раньше 750, а теперь бумажку в почтовый ящик сунули, написано: 900. Да за телефон 170, да полторы сотни за свет — телевизор весь вечер смотрю, живу-то одна, поговорить не с кем.

— Так сколько же, — ахаю, — выходит: 1200 с хвостиком? Из 2900! Но вам, наверное, что-то доплачивают (как малоимущей — чуть было не сказал, но вовремя прикусил язык).

— А, — машет рукой Марина Николаевна, — копейки! А сколько порогов пришлось обивать!

— Так чем же питаетесь? — во мне уже проснулся профессиональный интерес.

Собеседница опускает глаза: 'Я флюорографию делаю. Москвичам — бесплатно, а приходят иногородние… Сами знаете, сколько их сейчас — на рынках, на стройках. По правилам принимать я их не могу, но просят и деньги предлагают. Не откажешь!'

— Да много ли с них возьмешь? — любопытствую.