Монашьи мудр и ласков,Он весь в резьбе молвы,И тихо сходит пасхаС бескудрой головы.А там, за взгорьем смолым,Иду, тропу тая,Кудрявый и веселый,Такой разбойный я.Долга, крута дорога,Несчетны склоны гор;Но даже с тайной БогаВеду я тайно спор.Сшибаю камнем месяцИ на немую дрожьБросаю, в небо свесясь,Из голенища нож.За мной незримым роемИдет кольцо других,И далеко по селамЗвенит их бойкий стих.Из трав мы вяжем книги,Слова трясем с двух пол.И сродник наш, Чапыгин*,Певуч, как снег и дол.Сокройся, сгинь ты, племяСмердящих снов и дум!На каменное темяНесем мы звездный шум.Довольно гнить и ноять,И славить взлетом гнусь —Уж смыла, стерла деготьВоспрянувшая Русь.Уж повела крыламиЕе немая крепь!С иными именамиВС.А. Т иная степь.
1917
'Гляну в поле, гляну в небо…'
Гляну в поле, гляну в небо*,И в полях и в небе рай.Снова тонет в копнах хлебаНезапаханный мой край.Снова в рощах непасеныхНеизбывные стада,И струится с гор зеленыхЗлатоструйная вода.О, я верю — знать, за мукиНад пропащим мужикомКто-то ласковые рукиПроливает молоком.
15 августа 1917
'То не тучи бродят за овином…'
То не тучи бродят за овином* ̳ 6; И не холод.Замесила Божья Матерь сыну ̳ 6; Колоб.Всякой снадобью она поила жито