отчий дом…». Цикл был напечатан как единое произведение, без деления на отдельные стихотворения и строфы.

«По словам Есенина, это стихотворение явилось первым его откликом на Февральскую революцию», — свидетельствовала С.А. Толстая-Есенина (Восп., 2, 260).

Стихотворение, особенно строки «Говорят, что я скоро стану//Знаменитый русский поэт», быстро стали излюбленным объектом критических нападок, иронических комментариев и пародирования. Одним из первых начал О.Леонидов: «Г-жа Есенина, хотя и терпеливая, но вряд ли дождется того момента, когда ее сын прославится» (О.Леонидов, «Книга для пародии» — журн. «Свободный час», М., 1919, № 8 (1), январь, с. 7). В диаметрально противоположном лагере подхватили эту мысль пролеткультовцы: «…главная-то беда в том, что эти безобразники стали (по чьему попустительству?) во главе современной литературы… Нет, знаменитым поэтом Есенин не стал. Он стал имажинистом…» (журн. «Гудки», М., 1919, № 2, апрель, с. 12– 13). Продолжил П.И.Лебедев-Полянский (см. журн. «Пролетарская культура», М., 1919, № 7/8, апрель-май, с. 77–78).

А.В.Бахрах увидел в стихотворении первые признаки начавшихся перемен в творчестве поэта и так комментировал эти же строки: «Из-под подрясника келейного послушника выступает буйство, таившаяся удаль выползает наружу. И чем дальше — тем сильней, самоуверенней и хвастливей» (альм. «Струги», кн. первая, Берлин, 1923, с. 203). В последующем редкая статья о Есенине обходилась без упоминания этого стихотворения.

Но многие критики писали в другом ключе. Приведя все ту же цитату, М.О.Цетлин, например, замечал: «Эти слова Есенина сбылись. Первый, не первый, но несомненно знаменитый! И столь же несомненно талантливый. Из деревни, из своей крестьянской юности он вынес любовь к природе и много свежих образов» (газ. «Последние новости», Париж, 1922, 16 сентября, № 740). Позже чаще использовались заключительные строки («Воспою я тебя и гостя…» и т. д.) для характеристики проблематики ранних стихов поэта (см. например, А.Селиханович, «Сергей Есенин» — Бак. раб., 1924, 25 сентября, № 217).

«Где ты, где ты, отчий дом…» (с. 117). — Газ. «Вечерние известия Московского совета», 1918, 26 сентября, № 58; П18; журн. «Знамя», М., 1920, № 1, апрель, стб. 46; Рус. (корр. отт. Тел., С.А. Торской правкой); П21; И22; Грж.; ОРиР; Б. сит.

Печатается по наб. экз. (вырезка из Грж.).

Автограф неизвестен. Датируется по помете в наб. экз. 1917 г.

Этот дождик с сонмом стрел…— ср. в «Молении Даниила Заточника»: «…мене помяни, под единым платом лежаща и зимою умирающа, и каплями дождевыми аки стрелами сердце пронизающе».

«О Матерь Божья…» (с. 119). — Журн. «Рабочий мир», М., 1918, № 7, 23 июня, с. 3; газ. «Известия ВЦИК», М., 1918, 22 августа, № 180 (Лит. прил. № 1); П18; Рус. (корр. отт. Тел.); П21; Грж.

Печатается по наб. экз. (вырезка из Грж.) с исправлением в ст. 3 («На бездорожье» вместо «На бездорожие») по Рус. В начальной редакции (автограф и первые публикации) ст. 1 и 3 имели дополнительный слог («О Матерь Божия» — «На бездорожие»), который был устранен автором при подготовке Тел. (В корр. отт. Тел. — входят в макет Рус. — строки набраны «О Матерь Божья» и «На бездорожье»; то, что исправление было сделано самим автором, подтверждается оглавлением Рус., где название «О Матерь Божия» исправлено им на «О Матерь Божья»). Однако в П21 появилась ошибка (первая строка была исправлена, а вторая осталась в старой форме), которая была механически повторена в Грж.

Автограф — РГАЛИ, без даты, в составе рукописи «Иорданской голубицы» как ее третья часть (1. «Земля моя, златая!..», 2. «Небо — как колокол…», 3. «О Матерь Божья…», 4. «Вот она, вот голубица…», 5. «Братья мои, люди, люди!..», 6. «О новый, новый, новый…»). Но среди черновых рукописей «Иорданской голубицы» (ИМЛИ) текста «О Матерь Божья…» нет, хотя в остатках той же рабочей тетради, в которой находятся эти черновики, стихотворение упоминается в набросках состава сборника «Преображение». Датируется по помете в наб. экз. 1917 г.

Пересказывая со слов поэта, правда, во многом мифические сведения о его детстве, В.Л.Львов- Рогачевский писал: «Есенин недаром вырос в раскольничьей семье, недаром с детства копировал образа новгородского письма, недаром слушал от своего деда-раскольника библейские легенды и каноны святых отцов-поэтов. Но облекалось это древнее благочестие в светлую ризу песен. Есенин мне рассказывал, что, когда он в детстве читал „Богородицу“, он всегда слова: „яко Спаса родила“ заменял другими „около Спаса“ родила. Он учился в большом торговом селе Спас, где был древний храм Спаса, и ему казалось, что там, около родного Спаса, и родился маленький Исус… И недаром в полях, лесах, всюду ищет своего крестного товарища, все ему кажется, что где-либо „под пеньком голодный Спас“» (журн. «Рабочий мир», М., 1918, № 8, 7 июля, с. 10). Стихотворение входит в группу произведений Есенина, связанных с образом Божьей Матери, ее заступничеством за свой народ («Чую радуницу Божью…», «Не ветры осыпают пущи…», «Гляну в поле, гляну в небо…», «То не тучи бродят за овином…» и др.).

Критик газеты «Руль», в целом весьма негативно оценивший поэзию Есенина, тем не менее, процитировав вторую строфу стихотворения, писал: «Жизнь родины дала ему много прекрасных образов» (газ. «Руль», Берлин, 1921, 11 сентября, № 249; вырезка в тетради, где Есенин собирал отзывы о своем творчестве — ГЛМ).

«О пашни, пашни, пашни…» (с. 121). — П18; Рус. (корр. отт. Тел., С.А. Т. пометами); П21; Грж.

Печатается по наб. экз. (вырезка из Грж.).

Заготовка к 13–14 строкам — ИМЛИ, в составе остатков рабочей тетради 1917–1919 гг., на обороте листа с набросками к стихотворению «Райское селение». Беловой автограф — ИМЛИ, в составе рукописного сборника «Сергей Есенин. Стихотворения», на его автографической обложке — дата, проставленная рукой поэта: «1918». В сборнике автографы трех стихотворений: «Серебристая дорога…», «О пашни, пашни, пашни…», «Не стану никакую…», каждый — на отдельном листе; авторская пагинация и оглавление отсутствуют, поэтому не могут быть надежно установлены изначальный состав и полнота сохранившейся рукописи. Дата на обложке фиксирует время составления сборника. В наб. экз. стихотворение датировано 1917 г. В наст. изд. сохраняется эта дата.

Исайя — один из четырех «больших» пророков (Исайя, Иеремия, Иезекииль и Даниил), прозванный ветхозаветным евангелистом. Он жил за 750 лет до Рождества Христова, в своих проповедях страстно обличал царившее в Иудее идолопоклонство, отступничество от истинного Бога, угнетение бедняков, роскошь и ханжество. Он предрек падение и разорение Иудеи, опустошение земли и рассеяние живущих там людей. Пророчества Исайи были полны устрашающих видений о грядущих бедствиях, страданиях и гибели. Но он же предрекал и милость Божию, когда народ вернется к истинной вере, «им вместо пепла дастся украшение, вместо плача елей радости, вместо унылого духа славная одежда, и назовут их сильными правдою» (Ис., 61, 3). Он же предсказал и рождение Мессии (Еммануила). В стихотворении Есенина нет соответствия этому библейскому образу. Исайя в Библии — это грозный пророк, страстный проповедник, наставник или обличитель царей и владык, он вовсе не пастух. Начальная строка Книги пророка Исайи «Видение Исаии, сына Амосова…» иногда служила основанием для отожествления отца Исайи с одним из «малых» пророков — Амосом. Есенин, видимо, также связал Исайю с пророком Амосом, пастухом, который спустился с гор в израильские города и был поражен их развратом и нечестивостью, а Книгу пророка Исайи с Книгой пророка Амоса (см. также прим. к «Покраснела рябина…»). С Книгой пророка Исайи одно время настойчиво сближали «Пророка» А.С.Пушкина. В популярной хрестоматии А.Д.Галахова это стихотворение печаталось даже с подзаголовком «Исайя, гл. 6».