глазами, потом осторожно погладил живот.

— Что вы, черт дери, за коп такой, который прыгает в постель к первой попавшейся вдовушке? — спросил он.

— Ты прыгал к ней в постель полгода. Пока ее муж был еще жив и после того, как его не стало. Интересно, что это за связи с общественностью, которыми вы занимаетесь?

— Сам по себе бизнес вшивенький, но деньги он приносит неплохие. Могу уйти?

— Пока нет.

Я рассказал ему о Джордже Томпсоне, перечислил названные в его письме имена, поведал и о том листке в досье Несбита, в котором были проставлены только инициалы и даты. Тут Баллен заинтересовался всерьез, и это уже был шаг вперед, потому что он первый из тех, кого я расспрашивал, хоть как-то отреагировал на мое сообщение.

— С кем еще вы об этом говорили? — спросил он.

— С твоим партнером, Гаем Вольфом, которого я встретил в квартире у Коринны Ламберт.

— Они трахались?

— Трахались.

— Так я и думал, — тяжело вздохнул он. — В офисе они соблюдают приличия, и это уже что-то значит…

— Эрл Рассел, — продолжал я, — кажется, принял меня за ненормального.

— Эрл всегда предпочитает простейшие объяснения.

— Он тоже ваш клиент?

— Время от времени.

— А Том Несбит?

— Примерно так же.

— А как насчет Брюса Маддена?

— Брюс Мадден? А как, черт бы его побрал, он-то ввязался в это дело? — удивленно посмотрел на меня Баллен.

— Его имя несколько раз упоминалось в разговорах. Старшая сестра Коринны служит у него домоправительницей.

— Неужели? Как тесен мир! — Он отбросил со лба прядь волос и скривился от боли. — Если это важно для вас, то Мадден тоже был нашим клиентом.

— Я пытаюсь нарисовать себе общую картину. Ведь понадобилось же кому-то убить Томпсона до того, как он поговорит со мной.

— Все они крупные шишки. Брюс Мадден один из главных. Думаю, они время от времени прокручивали одни и те же дела. Но дела эти законные. — Потом он подумал несколько секунд и добавил:

— Во всяком случае, почти законные.

— Для чего им нужно ваше партнерство?

— Хотели придать всему достойное обличье. Магистрат, местные органы, при помощи которых они проводили операции с недвижимостью, ничего особенного. Мы для них своего рода страховка. Представьте себе: вы намерены кое-что изменить и полагаете, что люди будут против, тут-то вы и уступаете место нам. У нас везде хорошие контакты, мы можем многое сгладить. Лейтенант, эти проблемы не для публичного обсуждения, наоборот, чем меньше гласности, тем лучше для дела. Мы можем все уладить так, как желает клиент.

— Вы ведете документацию?

— Разумеется. У нас на все есть документы.

— Завтра утром я, вероятно, посещу ваш офис и посмотрю их.

— Приходите. — Баллен встал с кровати и медленно разогнулся:

— У меня живот словно развалился на части, а голосовые связки, кажется, повреждены навсегда. Может, стоит подать в суд за нападение?

— Вы первый напали на Марту и угрожали нам обоим оружием, — спокойно ответил я. — Может, это мне следует отвезти вас в офис шерифа и завести на вас дело?

— Ладно. У меня просто мелькнула безумная мысль. Можете вернуть мой пистолет?

— Я принесу его вам завтра утром в офис. С этими словами я проводил его вниз по лестнице к парадной двери. Он открыл свою машину, потом повернулс ко мне и сказал:

— Спасибо, лейтенант!

— Так вы действительно никогда и ничего не слыхали о Хардести?

— Я уже говорил, что никогда!

С этими словами он с размаху захлопнул дверцу и включил мотор. Стоя на лестнице, я смотрел вслед, пока вдали не исчезли габаритные огни его машины, потом вернулся в дом. Брюнетка свернулась калачиком на диване со стаканом чего-то крепкого в руке.

— В общем, я могу его понять, — заговорила она. — Парень просто обалдел, когда наскочил на нас. Пистолетом размахивал из глупой бравады. Я даже могла бы стерпеть ругань и затрещины, но пинок в живот я ему никогда не прощу! Ни за что!

— С тобой действительно все в порядке?

— Похоже, ни один жизненно важный орган не задет, но у меня все внутри болит, и завтра я буду вся в синяках.

— Мне пора идти, — сказал я. — Выпей на дорожку.

Я подошел к бару, плеснул в стакан немного виски, положил лед и добавил побольше содовой.

— Рассказал он тебе что-нибудь интересное?

— Баллен? Да нет, он такой же, как и все остальные. Ничего не знает и никогда в жизни не слышал о парне по имени Хардести.

— А что это за таинственный частный сыщик? — медленно произнесла она. — Похоже, он любил все усложнять. Я имею в виду эту шифрованную запись с инициалами и датами.

— Это верно, — вяло согласился я.

— Может, он и с Хардести поступил так же? Зашифровал его настоящее, совершенно другое имя.

— Например?

— Откуда, черт возьми, мне знать? Да какое угодно. — Она махнула рукой в сторону окна.

— Марта, ты мне очень помогла.

— Ты всех спрашиваешь про этого Хардести, а никто его не знает. Может, если спросишь, знают ли они Макдональда, окажется, что его знают все.

— Ты подала мне прекрасную мысль. Я соберу их всех вместе в офисе шерифа и стану перечислять фамилии из телефонной книги, одну за другой.

— Спокойной ночи, Эл Уилер, — произнесла она. Допив виски, я подошел к дивану. Марта с улыбкой посмотрела на меня.

— Все было замечательно, но, к несчастью, немного затянулось, — сказала она.

— Я был от души рад поучаствовать в твоих фантазиях, — сказал я. — Было очень здорово!

— Мне тоже понравилось, — сдержанно призналась она. — Приходи снова, Эл, как только пройдут мои синяки. У меня еще целая куча фантазий, в которых ты сможешь поучаствовать.

— Непременно. — Дойдя до двери, я обернулся. Это моя большая беда: когда дело доходит до секса, мое воображение не знает границ. — И у тебя есть разные костюмы?

— Посмотрел бы ты на меня в костюме королевы Шебы! Приходится надевать леопардовую шкуру, ходить на четвереньках и носить на шее цепь. Но, обещаю тебе, оно того стоит!

Оказавшись на улице, я забрался в свой «хили». Машина была истинным ветераном, но я и сам сейчас чувствовал себя ветераном. Домой я попал незадолго до полуночи. Принял горячий душ, обернул вокруг талии большое полотенце наподобие тайваньского саронга и прошествовал в гостиную. Сейчас мне хотелось только выпить и услышать тихую музыку по своему стерео. Но именно в эту минуту позвонили в дверь.

Когда я открыл, на пороге, покусывая нижнюю губу, стояла высокая стройна брюнетка. На ней была все та же прозрачная блузка и туго обтягивающие голубые джинсы.

— Вы наконец-то дома, — произнесла она с явным укором.

— Да, я дома. Только что принял душ и собирался лечь в постель.