– Как хотите, – с деланным равнодушием произнес Борька. – Испугались – так и не надо.
Миша вспыхнул:
– Это ты про кого?
– Про того, кто в подвал боится идти.
– Ах так… – Миша встал. – Пошли!
Они вышли на первый двор, спустились в подвал и осторожно пошли по нему, касаясь руками скользких стен. Борька – впереди, Миша – за ним. Под их ногами осыпалась земля и звенел по временам кусочек жести или стекла.
Миша отлично понимал, что Борька хочет его разыграть. Ладно, посмотрим, кто кого разыграет…
Они двигались в совершенной темноте, и вот, когда они уже далеко углубились внутрь подвала, Борька вдруг затих.
«Так, начинается», – подумал Миша и, стараясь говорить возможно спокойней, спросил:
– Ну, скоро твои мертвецы покажутся?
Голос его глухо отдавался в подземелье и, дробясь, затихал где-то в дальних, невидимых углах.
Борька не отвечал, хотя его присутствие чувствовалось где-то совсем близко. Миша тоже больше не окликал его.
Так прошло несколько томительных минут. Оба мальчика затаили дыхание. Каждый ждал, кто первый подаст голос. Потом Миша тихонько повернулся и пошел назад, нащупывая руками повороты. Ничего, он сам найдет дорогу, а как выберется отсюда, закроет дверь и продержит здесь Борьку с полчасика. Вперед ему наука будет…
Миша тихонько шел. Позади себя он слышал шорох: Борька осторожно крался за ним. Ага, не выдержал! Не захотел один оставаться.
Миша продолжал двигаться по подвалу. Нет! Не туда он идет! Проход должен расширяться, а он, наоборот, сужается. Но Миша все шел и шел. Как Борька видит в такой темноте? А вдруг Борька оставит его здесь одного и он не найдет дороги? Жутковато все же.
Проход стал совсем узким. Мишино плечо коснулось противоположной стены. Он остановился. Окликнуть Борьку? Нет, ни за что… Он поднял руку и нащупал холодную железную трубу. Где-то журчала вода. Вдруг сильный шорох раздался над его головой. Ему показалось, что какая-то огромная жаба бросилась на него. Он метнулся вперед, ноги его провалились в пустоту, и он полетел куда-то вниз…
Когда прошел первый испуг, он поднялся. Падение не причинило ему вреда. Здесь светлей. Смутно видны серые неровные стены. Это узкий проход, расположенный перпендикулярно к тому, по которому шел Миша, приблизительно на пол-аршина ниже его.
– Мишка-а! – послышался голос. В верхнем коридоре зачернела Борькина фигура. – Миша! Ты где?
Миша не откликался. Ага! Заговорил! Пусть поищет.
Миша прижался к стене и молчал.
– Миша, Миша, ты где? – беспокойно бормотал Борька, высунув голову и осматривая проход. – Что же ты молчишь? Мишк…
– Где твой подземный ход? – насмешливо спросил Миша. – Где мертвецы? Показывай!
– Это и есть подземный ход, – зашептал Борька, – только туда нельзя ходить. Там самые гробы с мертвецами стоят.
– Боюсь я твоих мертвецов! – Миша двинулся по проходу.
Но Борька схватил его за плечо.
– Смотри, Мишка, – волнуясь, зашептал он, – говорю тебе, идем назад, а то хуже будет…
– Что ты меня пугаешь?
– А ты не ходи. Мы без фонаря все равно ничего не найдем. Я завтра фонарь достану, тогда пойдем.
– Не обманешь? Знаю я тебя!
– Ей-богу! Чтоб мне провалиться на этом месте! А не пойдешь назад, смотри: уйду и не вернусь. Пропадай здесь.
– Испугался я очень, – презрительно ответил Миша, но пополз вслед за Борькой обратно.
Они вышли из подвала. Ослепительное солнце ударило им в глаза.
– Так смотри, – сказал Миша, – завтра утром.
– Всё, – ответил Борька, – договорились.
Глава 19
Шурка Большой
На заднем дворе появился Шура Огуреев, или, как его называли ребята, Шурка Большой, самый высокий во дворе мальчик. Он считался великим артистом и состоял членом драмкружка клуба. Клуб этот находился в подвальном помещении первого корпуса и принадлежал домкому. Ребят туда не пускали, кроме Шурки Большого, который по этому поводу очень важничал.
– А, Столбу Верстовичу! – приветствовал его Миша.
