прикончили тех пятерых, что оказались в ловушке.

– Порядок, – усмехнулся Морли. – Впускай остальных.

Дверь распахнулась, Плоскомордый отлетел в сторону. В дом ворвался Скредли.

Мы ожидали, что они будут размахивать ножами, но никак не предполагали, что им на помощь придут слуги Гамелеона.

– Нас подставили, Гаррет, – пробормотал Плоскомордый.

В одной руке у меня был нож, в другой – дубинка. Удерживая на безопасном расстоянии двоих гоблинов и человека, я подобрался к окну и выглянул наружу.

Никакой тебе Владычицы Бурь.

Может, она угодила в засаду и ее благополучно пристукнули?

Я ударил одного из противников в пах, но не слишком сильно. Меня потихоньку оттесняли к кухне. Я был настолько занят, что не имел возможности перевести дух и оглядеться по сторонам. Ну да ладно, выиграем мы или проиграем, Скредли все равно свое получит. Ведь ему противостоят лучшие силы Танфера.

Слабое утешение.

Я от души огрел одного из гоблинов дубинкой. Он зашатался, рухнул под ноги товарищам. Воспользовавшись секундной заминкой, я выпрыгнул в окно.

Приземлился не слишком удачно. Дыхание никак не желало восстанавливаться, однако у меня хватило сил, чтобы научить уму-разуму парня, который пытался повторить мой подвиг. Череп я ему не проломил, но шишка будет.

Я подковылял к двери, приоткрыл ее и кинул внутрь один из подаренных ведьмой кристаллов. После чего прислонился к стене и стал ждать.

Кристалл не подвел. Вскоре в доме сделалось удивительно тихо.

Когда я вошел, все валялись вповалку на полу, держась за животы. Я принялся колошматить противников по головам. Когда отрубился последний, я всех их связал, памятуя о том, что кристалл вот-вот перестанет действовать.

Морли подполз к стене, принял сидячее положение и прохрипел, испепелив меня взглядом:

– Предупреждать надо, черт возьми. Я чуть концы не отдал.

– Где твоя благодарность, Морли?

О взглядах, которыми одарили меня Садлер с Краском, не стану и упоминать. Мне повезло, что у них не было сил подняться.

Снаружи донеслись какие-то звуки. Я выглянул за дверь.

Наконец-то прибыла Владычица Бурь.

Она выбралась из коляски и подошла ко мне. Я отступил в сторону. Рейвер Стикс прошла внутрь, обозрела поле боя, принюхалась и с подозрением поглядела на меня.

– Все налицо, – сообщил я. – Немножко уберемся, и можно начинать.

– Хорошо. – Она приблизилась к баронету, которого в пылу схватки повалили на пол вместе со стулом, окинула его взглядом, затем повернулась к Донни Пелл. – Это и есть та самая шлюха, мистер Гаррет?

– Еще не уточнял, но думаю, да.

– Выглядит она, прямо скажем, не очень.

– С женщинами так всегда. Если ее умыть и приодеть, ей не составит труда обольстить очередного кавалера.

Владычица Бурь метнула на меня взгляд, подобного которому я еще не удостаивался.

Тем временем в дверном проеме появилась Уилла Даунт. Судя по всему, она впервые за время нашего с ней знакомства пребывала в полной растерянности.

– Плоскомордый, почему бы тебе не привести Амбер? – Я удостоился взгляда не менее мрачного, чем тот, каким меня наградила Рейвер Стикс. Тем не менее Тарп кивнул и вышел за дверь. – Госпожа, – продолжал я, – не знаю, по адресу ли обращаюсь, но не могли бы вы прочитать какое-нибудь исцеляющее заклинание?

– Мистер Гаррет, всякий, кто сражался с полководцами венагетов, может творить элементарные исцеляющие заклинания.

– Так уж и всякий? – усомнился я. В комнату вошла мертвенно-бледная Амбер. – Привыкай, детка. Жизнь бывает порой жестокой. Плоскомордый, с тобой все в порядке?

– Жить буду. Слушай, сколько раз тебя просить – предупреждай заранее! – Он моргнул и приложил ладонь к животу.

Я не стал объяснять, что, последовав его совету, предупредил бы не только своих, но и чужих.

Тела гоблинов и слуг Гамелеона мы побросали в траву, не разбирая, кто действительно мертв, а кто только ранен. Потом пришлось рассаживать гостей. Место нашлось всем, на ногах остался лишь я да Амбер. Девушка прислонилась спиной к дверному косяку; чувствовалось, что она сильно нервничает.

– Приступайте, мистер Гаррет, – произнесла Владычица Бурь. Она сидела на колченогом стуле, однако впечатление было такое, словно тот вдруг преобразился в роскошный трон.

– Хорошо, госпожа. Начнем с моего приятеля Скредли. Будь добр, расскажи этим людям все то, что рассказывал мне в доме Чодо. Но учти, эта дама гораздо суровее нашего общего знакомого.

Скредли, который вновь преисполнился обреченности, принялся рассказывать, чуть ли не слово в слово повторяя то, о чем поведал мне.

Главной злодейкой по-прежнему оставалась Донни Пелл. Стоило понаблюдать, какие взгляды она бросала на гоблина, будто требуя, чтобы он представил ее в более выгодном свете.

На да Пену и Гамелеона посмотреть тоже стоило. И на домину Даунт – когда та поняла, что ошибалась, отказываясь верить всем подряд слухам.

Скредли закончил. Я повернулся к Гамелеону.

– Не хотите ничего добавить?

– Я хочу содрать с тебя шкуру!

– Гаррет, может, стукнуть его пару раз, чтобы научился вежливости? – осведомился Морли. – С детства мечтал услышать, как хрустят благородные кости.

– Думаю, обойдемся без этого.

– Ну разреши хоть руку вывернуть! Плоскомордый, а может, мы с тобой подвесим его за ноги?

– Хватит! – процедил я.

Рейвер Стикс вытянула в направлении Гамелеона левую руку – ладонь кверху, пальцы растопырены. Лицо Владычицы Бурь оставалось бесстрастным, но между пальцами руки вдруг замерцали лиловые искорки.

– Нет! – воскликнул Гамелеон. Неожиданно он испустил пронзительный вопль (я и не подозревал, что он умеет так кричать) и обмяк на стуле.

– С одним разобрались. Ваша очередь, баронет. Что споете вы?

Баронету петь явно не хотелось, особенно в присутствии супруги, которой были известны все его уязвимые места.

– Карл, – проговорила Владычица Бурь, – увертки ни к чему хорошему не приведут. – Она вновь вытянула руку. Опять замерцали искры. Баронет съежился и заскулил. Рейвер Стикс опустила руку и криво усмехнулась. – Ты знаешь, я слов на ветер не бросаю.

Да уж, подумалось мне. Я огляделся. Сколько бледных лиц – Гамелеон, да Пена, Уилла Даунт… Амбер, по-видимому, жалела, что вообще увязалась за мной. А бедняга Скредли, должно быть, корил себя за то, что ему взбрело в голову вернуться и попытаться отомстить.

Что касается Донни Пелл… Я повнимательнее пригляделся к девушке. Точнее, позволил себе приглядеться, ибо до того опасался, что ее чары могут подействовать даже на меня.

Она выглядела невинной овечкой. Невысокого роста, симпатичная; ей было, наверное, под тридцать, однако миловидное личико и смуглая кожа придавали Донни Пелл вид девочки-подростка. Не сказать чтобы красивая, но, безусловно, привлекательная. Даже привязанная к стулу и облаченная в лохмотья, она будила в мужчине желание обладать и стремление защитить.

Сам я не связываюсь с маленькими девочками, но мне хорошо известно, какие чувства может вызвать у мужчины аппетитная пятнадцатилетка.