– Долину Макенны, – поправил его Макенна. – С этого дня это Долина Макенны.

– Что за хитрости? – зашипел Перси на Косуолда. – Что за соглашение вы заключили с этим человеком? Он знает, что вы хотите забрать ее себе?

– Вы глупец, Перси.

Она не достанется никому из них, подумал Косуолд. Он давно отказался от притязаний на Габриелу. Король ставил на его пути одну преграду за другой, но Косуолду нужно было только золото. В этом и заключалась сделка с Макенной. Вождю достанутся девушка и долина, а Косуолд сможет расспросить ее. Он верил, что она знает о сокровищах Сент-Била. Не мытьем, так катаньем он выведает ее тайны.

На его счастье ни Перси, ни Макенна, ни даже король Иоанн не знали о существовании сокровищ. Вождь Макенна, эта жадная свинья, не сказал ни слова против, когда Косуолд заявил, что желает видеть Габриелу в любой момент. Вождя интересовала только Финнис-Флэт.

Косуолда не волновал тот факт, что Макенна может и не дожить до дня осуществления своей мечты. Если нужно, Косуолд приведет достаточно воинов, чтобы вырезать весь его клан.

Гарольд Монро не собирался так легко сдаваться. Ему пришлось кричать, чтобы его услышали:

– Я заявляю свои права наледи и Долину Монро!

Казалось, каждый в толпе имеет свое мнение и желает его непременно выразить.

Косуолд поднял руку, призывая к тишине. Но никто не обратил на него внимания.

– Барон Косуолд требует тишины! – выкрикнул оруженосец барона, Генри Уиллис, из-за спины хозяина, приправив свой приказ парой крепких ругательств.

Косуолд поморщился и повернулся, чтобы обжечь его взглядом.

– Не ори мне в ухо! – велел он.

Генри заскрежетал зубами. Он не любил, когда ему затыкали рот на людях, но еще больше не любил разочаровывать барона. Косуолд был его освободителем. Он спас его от виселицы, и Генри поклонялся ему, потому что барон сделал его важной персоной.

Генри знал, кем был раньше. Внешностью он не блистал: толстая шея, грубые черты, приплюснутое лицо, маленькие уши, толстые губы. Крохотные глазки. Но руки были большими. Большими и сильными. Видно, оттого, что он знал о своей непривлекательности, с лица его не сходило презрительное выражение.

Свою внешность он компенсировал своими дарованиями. Он мог свернуть человеку шею раньше, чем тот успевал опуститься на колени, и делал это не колеблясь, без всякой на то причины. В мире было всего несколько человек, которых он боялся, в том числе Косуолд. Генри знал, что Косуолд использует его самого и его подручных, Сирила и Малкольма, для самой грязной работы, но им хорошо платили и их уважали, даже побаивались.

Генри услышал, как засмеялся Малкольм, и ткнул его локтем под ребра. Поскольку Косуолд все еще смотрел на него, он сказал:

– Я не буду больше кричать, но, барон, если бы вы взяли силой то, что вам надо, было бы быстрее.

Барон все еще гневался.

– Мы оставили оружие за воротами, забыл? Если бы у меня был меч, я зарезал бы Перси.

– Я с радостью зарежу его для вас, – выпалил Малкольм. Наемник протолкался вперед, чтобы барон увидел его.

– Жаль, что вы не привели с собой больше людей. Даже без оружия вы показали бы Перси, у кого в руках настоящая сила. Кроме того, посмотрите на этих горцев, они ходят так, будто хозяева здесь. Их так много, что я со счету сбился, – сказал Генри.

– Они меня не интересуют, а их не интересуют наши дела. А вы двое помалкивайте, пока я не закончил. Я больше не нуждаюсь в ваших советах.

Малкольм и Генри поклонились в ответ:

– Да, барон.

Перси, как ни напрягал слух, не смог в таком гаме расслышать, о чем Косуолд говорит со своими людьми. Когда же Косуолд повернулся к нему, он крикнул:

– Вы ничего не будете решать здесь.

Перси кричит, словно пойманная в силок птица, подумал Косуолд.

– Я уже все решил.

Кровь прилила к лицу Перси.

– Я хочу ее – и получу что хочу.

С Габриелы было довольно. Она не могла более слушать ни слова из уст этих омерзительных болтунов.

– Прошу вас, минуту внимания.

Габриела говорила спокойным голосом, и потому лишь несколько человек, что стояли рядом, расслышали ее. Один из них закричал:

– Дама просит вашего внимания, барон.

Косуолд и Перси повернулись к ней. Макенна стоял между ними. Все трое улыбались, как влюбленные поклонники.