данных невелик. Но и здесь вы получите ответ на все свои вопросы, найдете любую точку на поверхности планеты с погрешностью в полметра и сможете поговорить с кем угодно, просто подумав о нем. Даже если вы полетите на Ллаланд 21185, к луне Иштар, вы найдете там несколько дюжин спутников связи на орбите плюс транспорт миссии. Соответственно. Сеть Ллаланда еще меньше, чем марсианская — значительно меньше. Это очень узко специализированная сеть… но она есть и там. А теперь вопрос: что произойдет, если вы окажетесь в каком-нибудь богом забытом навозном шарике, где Глобальной Сети просто нет?
Он оставил слова висеть в воздухе, дожидаясь, пока до Гарроуэя и остальных новобранцев дойдет смысл сказанного.
Глобальная Сеть есть. Везде и всегда. Куда бы человек не отправился, его имплантанты всегда с ним… и это подразумевает, что сеть тоже всегда с ним, обеспечивая ему мириады преимуществ постоянного пребывания в «подключенном» состоянии. Жизнь без сети так же невозможна, как… как без медицинских нанотехнологий, без золлар-фильмов, одежды или… пищи. Здесь, на острове Пэррис-Айленд, доступ к сети был ограничен. Но подлинный смысл этого стал ясен лишь теперь, когда прозвучали мрачные слова инструктора.
— Не надо делать большие глаза, дети мои, — продолжил Маковец. — Человек может прекрасно прожить без постоянного доступа к сети. Жили же люди до того, как научились забивать себе мозги наноимплантантами. И вы тоже сможете. Поверьте мне. Внимание! Напр-ра-а-а… ВО!!! Шагом… МАРШ!!! Левой! Левой! Раз, два, три!
Джон Гарроуэй искренне желал принять идею подобного примитивного существования — хотя бы чисто теоретически. Он был готов к чему-то вроде путешествия в экстремальных условиях Он был уверен, что будет учиться добывать огонь, ориентироваться на болотах острова Пэррис-Айленд, самому добывать себе пищу, готовить ее и заговаривать укусы змей. Морские пехотинцы славились своими способностями выживать в нечеловеческих условиях, и делать почти все из почти ничего. У него не было ни малейшего представления о том, насколько его жизнь будет напоминать жизнь первобытных людей. Однако в полдень, после обеда, Долби снова отправил половину новобранцев лазарет, чтобы им подобрали очки.
Очки!
Он никогда о таком не слышал, но теперь понял, что несколько раз видел это приспособление — на картинах и в фильмах на тему истории позапрошлого века. Два кусочка полированного стекла со строго определенными оптическими характеристиками, оправленные в пластмассу, закрепляются перед глазами при помощи крючков, цепляющихся за уши, и балансируют на переносице… Возможно, когда-то носить очки считалось очень престижным. Но потом появились контактные линзы, а вслед за ними — методики генной инженерии и визуальной нано-коррекции, и очки перекочевали в разряд антиквариата, вместе с корсетами из китового уса и шелковыми галстуками.
Половине рекрутов повезло: их родители позаботились о зрении своих детей еще до их рождения. Но остальным пришлось обзавестись корковыми сетями со специальными наноимплантантами — субмикроскопическими структурами, которые одновременно позволяли проектировать образы и слова прямо на сетчатку, а заодно слегка изменяли форму роговицы и глазного яблока, улучшая фокусировку зрения. Контактные линзы — более древнее изобретение — были слишком опасны. Один удар кулаком во время тренировки по рукопашному бою или падение на полосе препятствий — и они могут вылететь или, что хуже, повредить глаз. Очки с небьющимися транспластиковыми «стеклами» могут свалиться с носа, но это самое скверное, что может произойти — даже при несчастном случае. К тому же, в отличие от контактных линз, очки можно было протереть и тут же одеть снова.
Но это выглядело уродливо, как смертный грех… и глупо, что вдвое хуже. Богиня, ну почему нельзя просто вводить рекрутам специальные препараты, которые не отражаются на работе центральной нервной системы, но улучшают зрение?
Кто-то говорил ему, что существует три возможности делать что-либо — правильный путь, неправильный путь и путь, которым идет морская пехота.
Что ж, решено. Разумно это или неразумно, но он заставит себя привыкнуть к этому, примет это как совершенно нормальную часть своей новой жизни.
Иначе… можно просто сойти с ума.
Любопытно, кто писал эту программу. Полковник Ти Джей Рэмси сильно подозревал, что парень страдал манией величия.
Двенадцать офицеров морской пехоты парили в пространстве, подобно богам. У их ног мерцала пурпуром, золотом, бурыми и фиолетовыми переливами сияющая сфера — изображение поверхности Иштар, созданное на основе орбитальных снимков. Окно действительно напоминало гигантский иллюминатор с видом на окрестности Нового Шумера и северное побережье континента, получившего название Евфратея. Ощущение присутствия колоссальной мощи почти гипнотизировало.
Полковник Рэмси завершал свой доклад на брифинге.
— Вот оно, — он сделал жест, и карта покрылась сетью светящихся изумрудных линий, которые обозначали внешние периметры, зоны огня и зону высадки десанта. — Первая десантная группа захватит контроль над Новым Шумером, включая и ближайшие окраины города, но особое внимание уделит Пирамиде Ока. Здесь будет размещен штаб Полковой десантной группы.
На экране открылось еще одно окно — карта большего масштаба, показывающая территорию вокруг заметной возвышенности к западу от города.
— Однако прежде всего необходимо любым способом нейтрализовать гору Ан-Кур. Это спецзадание для вашей Наступательной Разведывательной Десантной Группы, капитан Уорхерст.
Все, что происходило в конференц-зале — если это помещение можно было так назвать, — проецировалось напрямую в сознание каждого из участников брифинга. Кто-то из них действительно находился здесь — на Земле, в Куонтико, кто-то — на борту «Дерны», на высокой околоземной орбите. Еще в одном окошке появилось изображение капитана Мартина Уорхерста в серой униформе морпеха, безнадежно устаревшей по меркам нынешней военной моды. Впрочем, за три недели, с момента возвращения из Египта, у капитана не нашлось времени даже обновить собственное программное обеспечение. Бесконечные заседания, доклады… и масса работы, которая навалилась в связи с его новым назначением в НРДГ Ллаландской Экспедиции. Напротив, большинство офицеров морской пехоты — по крайней мере в виртуальном представлении — щеголяли парадными мундирами последнего образца: белые с золотом мундиры и синие брюки, все срезы отделаны красным кантом, слева на груди — голографическое изображение глобуса и якоря. Интересно, многие ли действительно носят эту форму, усмехнулся Рэмси. Конференц-зал напоминал вольер, где вывешены клетки с павлинами. Впрочем, полевые командиры обычно не слишком гонялись за модой — этой игрой больше увлекались большие шишки, которые не вылазят из своих кабинетов.
— Честно говоря, я буду чувствовать себя лучше, если мы предварительно разнесем эту хрень, — сказал Уорхерст. — Ту здоровенную пушку… или что они держат у себя в горе. Если они смогли сбить корабль, который находился в околоземном пространстве, какого черта нам подходить ближе?
Полковник кивнул:
— Понимаю. Но как раз в этом заключается специфика вашего задания. Я пытался доказать командующему, что произвести артподготовку с орбиты необходимо, но он считает, что орудие должно попасть к нашим экспертам… неповрежденным. Если вы сделаете из горы кротовину, начальники штабов вряд ли придут в бурный восторг.
— Да ну? — фыркнула майор Ришиа Андерсон — правда, достаточно тихо, чтобы полковник смог честно сделать вид, что ничего не слышал. — Даже через десять лет! И чем они все это время будут заниматься? Сочинять электронные пасквили?
— К счастью, — продолжал Рэмси, — Ан не знают, что мы собираемся захватить гору вместо того, чтобы трепетать перед ней. Возможно, это обеспечит нам тактическое преимущество, хотя и весьма
