больше.
— Откуда она появилась?
— По поводу происхождения этой штуки разгорелась самая настоящая война. Ничего путного никто так и не придумал. И вряд ли что-то выяснится в ближайшее время.
Ясно, что это как-то связано с условиями, характерными для подземелий. То есть с отсутствием света и скудной органикой, — закрыв стенд и запирая кабинет, Саша поморщился, — Токсин, который использует волна — отдельная песня. Эта штука даже в малых дозах вызывает резкую аллергическую реакцию…
Миновав гулкий темный коридор, мы вернулись в преподавательскую. Вопреки мрачным прогнозам отдельных личностей, чай был все еще достаточно теплым. — …Если учесть, что при атаке волны дело редко ограничивается малой дозой, то это — жуткое по эффективности оружие. Им можно свалить практически любую добычу.
— В общем — замешкайся Антон чуть-чуть и я мог бы запросто остаться под землей насовсем… в компании Ники и Руслана.
— Скромный Мышь, — усмехнулся Антон, потянувшись с подоконника за крекером. — Не приди в твою светлую голову эта идея насчет бензина — мы бы остались под землей все. В полном составе…
— Мою голову в тот момент, — искренне ответил я, — вряд ли можно было назвать светлой. Кстати, как ты умудрился провисеть в Мокром Колодце три с гаком часа подряд? Я ведь тогда, по пути обратно, уже начал прикидывать — придется ли нырять за тобой в колодец. Поделись секретом, — я перевел взгляд на Сашу, — Всю неделю пытаюсь добиться от него внятного объяснения. Бесполезно. Отмалчивается, как партизан на допросе. Слова не вытянешь. У вас тут дыбы или раскаленных щипцов не найдется? Хотя… Может просто лишить его крекеров?..
— Этот «секрет» стоил мне отличного тесака, — проворчал Антон, опасливо покосившись на вазочку с крекерами — Я тогда почти сразу понял, куда я влез.
Выбирать, увы, не приходилось. Меня выручило то, что волна бросилась за тобой.
Это оставило мне на размышления пару секунд. Добежать до Яна я вряд ли бы успел.
Оставался ствол колодца — я правильно рассудил, что даже если волна дотянется до потолка, то в ствол она точно не полезет. И я надеялся, что смогу выбраться через колодец наверх — я не знал, что крышка заперта.
После того, как у меня в пятый раз за несколько минут висения соскользнула одна из рук, я понял, что, если я хочу дожить до прихода помощи, я должен что-то срочно придумать. Из инструментов при мне оставался только нож… К счастью, подмоченный ракушечник оказался достаточно вязким, чтобы не крошиться. Я загнал нож в стену, заклинив его в ней под углом. Создал себе опору и изображал попугая на жердочке, пока ты не поджег колодец. Испортил отличный нож.
Я сочувственно посмотрел на Антона. Старинный, отлично сбалансированный нож с ромбовидным, сизым от времени, лезвием был предметом его гордости.
— Жалко, — согласился Саша.
— Обидно, что его пришлось оставить в колодце…
— Ты его не забрал?
— Не успел. Со всей этой суматохой с напалмом у меня не осталось на это времени.
Да и обстановка не располагала…
— Сходим и заберем.
— Ужас, — поежился Саша, — После ваших историй я даже от открытых люков теперь шарахаюсь, а вы спокойно обсуждаете возвращение к тому самому колодцу… Разве не страшно?
— Страшно… — честно признался я.
Встав из-за стола, я подошел к окну.
У клумбы перед Университетом, почти не осталось студентов. Только одинокий первокурсник, стоял у входа. Со скучающим видом он листал книгу, делая вид, что ему совсем некуда торопится.
Я все еще боялся Системы. Я не гожусь на роль бесстрашных и толстокожих героев боевиков. Что творилось со мной во время спасательной операции, когда мы выжигали волну из колодцев, вообще мало поддается описанию. Наверное такие же чувства должен испытывать человек, переживший кораблекрушение, которому снова пришлось ступить на палубу судна.
Первое время волна мерещилась мне в каждой темной щели. Это, не говоря про повторявшиеся ночь за ночью кошмары. Мне снился тот колодец у Восьмого Гетто. Я полз к перекрестку от Пятого пикета и, опаздывая на считанные секунды, успевал увидеть падающего вниз Антона…
Почему я вообще решил вернуться?
Мой бывший однокурсник как-то рассказывал, что человек, у которого не открылся основной парашют и которому пришлось приземляться на запасном (это крайне неприятно и болезненно), начинает испытывать «страх прыжка». Таких парашютистов стараются сразу же сбросить с парашютом еще раз, чтобы новые впечатления от прыжка помогли им забыть о происшедшем и преодолеть страх.
Спасательная операция стала моим повторным прыжком.
Я вернулся составить компанию своему страху. Ребятам требовалась моя помощь.
Кроме того, я хотел достать образцы для Саши.
Странно, но меньше всего я боялся, охотясь за образцами. Страшно становилось, когда я оставался один. Темнота снова грозила взорваться жгучим ударом, а каждый колодец начинал казаться коварной ловушкой волны…
Сейчас страх еще оставался, но он ушел вглубь, притупился до глухой тоски, ноющего чувства неуверенности, на короткое время охватывавшего меня, когда я снова оказывался в Системе. Я знал, что со временем пройдет и это. Вернется уверенность, пройдут ночные кошмары. Человек, переживший свои страхи, всегда становится сильнее, увереннее. Нужно только помнить, что страх пройдет, что вопреки тому, что кажется сейчас, он не останется навсегда. И еще нужно немного терпения. Совсем чуть-чуть.
— Страшно… — тихо повторил я, — Но я вернусь…
Внезапно я понял, что так и будет.
Я всегда отличался чертовски упрямым характером.
Посвящается «Поиску», «Горизонту» и, конечно, группе «?» — самой веселой и безбашенной компании, которую мне приходилось водить по Системе.
Специальное примечание автора:
События, имена и персонажи рассказа вымышлены. Я использовал в рассказе описания действительно существующих мест Системы, но их названия были намеренно искажены и перепутаны.
