– Кто такой полковник Плам?

– Ой, он такой милый. Подите взгляните на него, если хотите. Он у себя.

– И она кивнула на застекленную дверь с надписью «Не входить».

– ПОМощник ЗАместителя начальника службы ВНУтренней БЕзопасности, – сказал младший капрал- мужчина, не поднимая глаз от машинки.

– Пожалуй, я бы согласился работать у вас, – сказал Безил.

– Все так говорят. Когда я сидел на пенсиях, то же говорили.

– Я мог бы занять его место.

– Милости просим, – сердито отозвался младший капрал-мужчина. – Весь день подозреваемые, подозреваемые, подозреваемые, все иностранные имена, и хоть бы одного расстреляли.

– Сюзи, поди сюда, потаскушка, – ворвался в разговор громкий голос из-за стеклянной двери.

– Это он, дорогуша. Взгляните на него разочек, когда дверь откроется. Усики у него просто прелесть.

Безил заглянул за дверь и увидел худое военное лицо и, как выразилась Сюзи, усики просто прелесть. Полковник увидел Безила.

– Это еще что за черт?

– Не знаю, – легкомысленно ответила Сюзи. – Взял да и вошел за мной следом.

– Эй вы, подите сюда, – сказал полковник. – Кто вы такой и что вам тут надо?

– Видите ли, – начал Безил, – все произошло в точности так, как вам доложили. Я просто вошел следом за младшим капралом. Но, раз уж я здесь, я мог бы сообщить вам ценные сведения.

– Если это так, то вы отрадное исключение у меня в отделе. В чем дело?

До сих пор понятие «полковник» связывалось в представлении Безила с обликом пожилого пенсионера- садовода из списка «Только для приема в саду». Однако эта грозная личность, одних с ним лет, была совсем другого поля ягода. Перед ним был второй Тодхантер. Что он, Безил, мог бы выдать ему за ценные сведения?

– Могу я говорить совершенно свободно при младшем капрале? – спросил он, стараясь выиграть время.

– Да, конечно. Она не понимает ни слова ни на каком языке.

Вдохновение пришло.

– По министерству бегает сумасшедший, – сказал Безил.

– Ну так что же? Их тут сотни. Это все, что вы хотели сказать?

– При нем полный чемодан бомб.

– Надеюсь, он сумеет добраться до службы разведки. Имени его вы, конечно, не знаете? Нет. Заведем на него карточку, Сюзи, с порядковым номером и внесем его в список подозрительных лиц. Если его бомбы взорвутся, мы узнаем, где он. Если нет – неважно. Эти типы обычно больше вредят себе, чем другим. Ну-ка, Сюзи, сбегай закрой дверь. Я хочу поговорить с мистером Силом.

Безил был ошарашен. Когда Сюзи закрыла дверь, он сказал:

– Неужели мы с вами уже встречались?

– Еще как. Джибут – тридцать шестой год, Сен-Жан-де-Люз – тридцать седьмой, Прага – тридцать восьмой. Вы меня, конечно, не помните. На мне не было тогда этой формы.

– Вы были журналистом?

Смутное, оживало в памяти Безила воспоминание о скромном, ненавязчивом лице среди сотни скромных, ненавязчивых лиц, которые время от времени появлялись и исчезали в его поле зрения. За последние десять лет ему под тем или иным предлогом не раз удавалось выбираться на периферию новейшей истории, в тот полумир, что населен многочисленными, слегка, зловещими фигурами, орбиты которых скрещивались и пересекались, – вездесущими мужчинами и женщинами, вольнонаемными служащими армии дипломатов и прессы. Среди этих теней, как он с трудом припоминал, он видел и полковника Плама.

– Случалось. Мы как-то напились вместе в «Бар Баск», в ту ночь вы еще подрались с корреспондентом Юнайтед Пресс.

– Насколько мне помнится, он победил.

– Еще как. Мне пришлось отвезти вас в отель. Что вы сейчас делаете, кроме как подкатываетесь к Сюзи?

– У меня была мысль заняться контрразведкой.

– Так я и думал, – сказал полковник Плам. – Все хотят заниматься контрразведкой. Глядите-ка! – прибавил он, когда глухой взрыв слегка потряс комнату. – Похоже, ваш сумасшедший добился успеха с бомбами. Выходит, вы накапали на него не зазря. Пожалуй, вы не хуже любого другого справитесь с работой.

Наконец-то он дождался ее, этой сцены, которую он так часто репетировал, – сцены из приключенческих рассказов его юности, лишь слегка подправленной и подновленной рукою мастера. Наконец-то он перед ним, этот худой, властный человек, который следил за всеми его шагами на жизненном поприще, говоря: «Наступит день, и родина найдет ему применение…»

– Какие у вас связи?

Да, какие у него связи? Аластэр Дигби-Вейн-Трампингтон, Анджела Лин, Марго Метроленд, Питер Пастмастер, Барбара, новобрачная из Грэнтли Грин, мистер Тодхантер, Пупка Грин… Пупка Грин. Ага, голубушка.

– Я знаю нескольких очень опасных коммунистов, – сказал Безил.

– Интересно, есть ли они в нашей картотеке. Сейчас справимся. В настоящий момент мы не очень-то интересуемся коммунистами. Наши государственные деятели по некоторым соображениям побаиваются их. Но мы все же присматриваем за ними, так, между прочим. За коммунистов я не могу вам много заплатить.

– Видите ли, – с достоинством сказал Безил, – я пришел к вам с намерением послужить родной стране. Я не особенно нуждаюсь в деньгах.

– Как, черт побери? Что же вам тогда надо? Сюзи я вам не отдам. Я чуть ли не с дракой отбивал ее у этой старой скотины, что заведует пенсиями.

– Это мы решим потом. Форма – вот что мне действительно сейчас надо.

– Господи помилуй! Зачем?

– Мать грозится сделать из меня взводного командира. Полковник Плам принял это несколько неожиданное заявление с явным сочувствием.

– Да, – сказал он, – Форма вещь неплохая, что и говорить. Так вот. Во-первых, вы будете говорить мне «сэр», а если попытаетесь завести шашни с женским персоналом, я применю дисциплинарные меры. Во- вторых, для человека с головой форма – наилучший способ маскировки. Никому и в голову не придет подозревать солдата в том, что он всерьез интересуется войной. Пожалуй, я могу вам это устроить.

– Какое у меня будет звание?

– Младший лейтенант, полк «Кросс и Блэкуэлл».

– «Кросс и Блэкуэлл»?

– Да, строевая служба.

– Ого! А вы не можете устроить что-нибудь получше?

– За наблюдение за коммунистами – нет. Поймайте мне фашиста – и я, может быть, сделаю вас капитаном морской пехоты. – Тут зазвонил телефон. – Да, это Помза Внубе… Да, да, бомба… Да, нам все известно… Главный священник? Очень прискорбно… Ах, только начальник службы военных священников, и вы полагаете, он поправится? К чему тогда весь этот шум?.. Да, мы в отделе все знаем об этом человеке. Он уже давно числится в нашей картотеке. Он с приветом. Да, да, все верно: папа, рыба, идиот, ваза, ель, тетя – привет. Нет, я не хочу его видеть. Заприте его как полагается. Надеюсь, у нас в здании хватает обитых войлоком камер.

Весть о покушении на главного священника дошла до отдела религии министерства информации поздно вечером, когда сотрудники уже собрались уходить. Она вызвала у всех приступ лихорадочной деятельности.

– Позвольте, – брюзгливо сказал Эмброуз. – Вам-то все на руку. А вот мне будет в высшей степени