– Куда делись взводные командиры, черт побери? – спросил он. – И что делает здесь рота? Я сказал: пункт «П» квадрата «Пасека», а это второе «А».
Завязался спор, до Аластэра долетали только отдельные фразы: «Кольцевой обвод», «Сопряжение трасс» и то и дело повторяющееся: «Да, ошибка в карте». Капитан Браун как будто выходил победителем; во всяком случае, капитан Мейфилд отправился искать свою наблюдательную группу, оставив роту иод его командованием.
Прошло полчаса. Капитан Браун счел своим долгом объяснить заминку.
– Взводные командиры ведут разведку, – сказал он. Немного погодя появился командир части.
– Это третья рота? – спросил он.
– Так точно, сэр.
– В чем дело? Вам сейчас следует быть на рубеже атаки. – Затем, поскольку было ясно, что пробирать капитана Брауна за оплошку бесполезно, он сказал тоном, которого тот так страшился: – Я каким-то образом проскочил мимо ваших часовых, когда шел к вам. Будьте любезны, объясните мне систему вашей непосредственной обороны.
– Видите ли, сэр, мы остановились тут просто так… Командир части увел с собой капитана Брауна.
– Сейчас ему вставят фитиль, – констатировал истребитель танков, впервые за весь день испытывая удовлетворение.
Капитан Браун вернулся сам не свой и начал лихорадочно расстанавливать посты воздушного оповещения и химического наблюдения. В самый разгар его деятельности прибыли взводные связные и повели взводы в районы сосредоточения. Аластэр прошел со взводом еще полмили. Затем они остановились. Появился Смолвуд и собрал вокруг себя командиров отделений. Командир части был тут же и слушал, как Смолвуд отдает приказ. Когда тот кончил, командир сказал:
– Мне кажется, вы забыли упомянуть о БМП, Смолвуд, не так ли?
– БМП, сэр? Да, сэр, похоже, я не знаю, где он. Командир увел Смолвуда за пределы слышимости.
– А теперь ему вставят фитиль, – ликуя, возвестил истребитель танков.
Командиры отделений вернулись к своим людям. Приказ Смолвуда распухал от подробностей: рубеж атаки, час «Ч», разграничительные линии включительно и исключительно, объекты наступления, огневая поддержка.
– Так оно всегда и бывает, – сказал капрал Дин. – Они там, мы тут. А потом давай в атаку.
Прошло еще полчаса. Появился капитан Мейфилд.
– Ради Христа, Смолвуд, ведь вы сейчас должны наполовину подняться на высоту.
– О! – сказал Смолвуд. – Простите. Пошли. Вперед! Взвод собрал снаряжение и вступил в бой, с трудом продвигаясь по склону холма. Вдруг впереди появился майор Буш, заместитель командира части. Его с восторгом обстреляли холостыми патронами.
– Накрылся, – сказал солдат, ползший рядом с Аластэром.
– Вы попали под сильнейший обстрел, – сказал майор. – Большинство из вас ранены или убиты.
– Сам ты убит.
– Так что же вы намерены предпринять, Смолвуд?
– Спускаться обратно, сэр.
– Ну так спускайтесь.
– Спускаться обратно! – приказал Смолвуд.
– А что вы намерены предпринять дальше? Смолвуд в отчаянье озирался Вокруг, словно ища источник вдохновенья.
– Поставить дымовую завесу, сэр.
– Ну так ставьте дымовую завесу.
– Поставить дымовую завесу! – приказал Смолвуд Аластэру. Майор пошел дальше, морочить взвод у них на фланге.
– Вперед, – приказал Смолвуд. – Надо же преодолеть этот проклятый холм. Так уж лучше сейчас.
Путь вышел короче, чем казалось поначалу. Через двадцать минут они достигли вершины, где их ждала продолжительная «бойня». Мало-помалу сюда с разных сторон стянулся весь батальон. Третья рота собралась и построилась; затем их распустили на обед. Обед был давно съеден, и они просто лежали на спине и курили,
По пути в лагерь командир части сказал:
– Не так уж плохо для первого раза.
– Не так уж плохо, полковник, – отозвался майор Буш.
– Несколько медленны на подъем.
– Да, несколько неповоротливы.
– Смолвуд оказался не на высоте.
– Он был очень туг на подъем.
– Но мне все же кажется, мы кое-чему научились. Люди были заинтересованы. Это было сразу заметно.
Батальон добрался до лагеря уже затемно. Они парадным маршем прошли мимо караулки, разделились на роты и стали на ротном плацу.
– Винтовки протереть до ужина, – приказал капитан Мейфилд. – Взводным сержантам собрать стреляные гильзы. Осмотр ног повзводно.
Улучив минуту, Аластэр прошмыгнул к телефонной будке и успел позвонить Соне до того, как капитан Мейфилд вынырнул из-за угла барака с электрическим фонариком, чтобы осматривать ноги. Аластэр надел чистые носки, сунул под соломенный тюфяк форменные ботинки, переобулся в штатские туфли и был готов. Соня уже ждала его в машине перед караулкой.
– Милый, от тебя сильно пахнет потом, – сказала она. – Что ты делал?
– Ставил дымовую завесу, – гордо отвечал Аластэр. – Все наступление задерживалось, пока я не поставил дымовую завесу.
– Какой ты молодец, милый. У меня на обед бифштекс из консервов и пудинг с почками.
После обеда Аластэр расположился в кресле.
– Не давай мне заснуть, – сказал он. – К полночи я должен вернуться в часть.
– Я разбужу тебя.
– Хотелось бы мне знать, насколько этот бой похож на настоящий, – успел он сказать засыпая.
Заморская операция, к которой готовился Питер Пастмастер, не состоялась. Питер вновь надел свою прежнюю форму и вернулся к прежнему образу жизни. Его полк был расквартирован в бараках в Лондоне, мать, как и прежде, жила в «Ритце», а большинство друзей, как и прежде, можно было встретить за стойкой бара Брэттс-клуба. Теперь, когда у него была уйма свободного времени, а перспектива настоящего дела хотя и отодвинулась на неопределенный срок, все же определяла его планы на будущее, – теперь Питера начали мучить угрызения династической совести. Ему тридцать три. Он любую минуту может убраться на тот свет.
– Мама, – сказал он, – тебе не кажется, что я должен жениться?
– На ком?
– На ком угодно.
– Не понимаю, как можно сказать: должен жениться на ком угодно.
– Не сбивай меня, дорогая. А вдруг меня убьют – вот я о чем.
– Невелико счастье для бедной девушки, я так полагаю, – ответила Марго.
– Мне хочется сына.
– А, ну тогда женись, милый. У тебя есть кто-нибудь на примете?
– Нет как будто.
– И у меня тоже. Надо подумать. По-моему, вторая дочь Эммы Гранчестер очень хорошенькая – попытай ее. Конечно, есть и другие, Я разузнаю.
Так Питер, которому все это было в новинку, начал выходить с молоденькими и очень достойными девицами. Поначалу он чувствовал себя неловко, но вскоре вполне освоился со своим новым положением. Все было просто, как апельсин. И очень скоро набралось с десяток матерей, достаточно старомодных, чтобы
