Такое суждение о Стефане было совершенно неожиданным, ничего подобного ей даже в голову не приходило. Стефан всегда казался таким выдержанным, таким строгим и невозмутимым. С другой стороны, сама Елена тоже порой казалась окружающим именно такой. Возможно ли, что под этой оболочкой Стефан так же потерян и несчастен, как она?
И в этот момент к ней пришла идея, и идея эта оказалась смехотворно простой. Никаких запутанных схем, никаких жутких гроз или неисправных машин.
– Мэтт, – медленно произнесла Елена, – а тебе не кажется, что кому-то было бы очень неплохо пробиться сквозь эту стену? Очень неплохо для Стефана, я имею в виду. Тебе не кажется, что ничего лучшего для него даже и придумать нельзя? – Она напряженно смотрела на парня, отчаянно желая, чтобы он правильно ее понял.
Мэтт какое-то время просто на нее смотрел, затем ненадолго закрыл глаза и недоверчиво покачал головой.
– Знаешь, Елена, – наконец сказал он, – ты просто невозможна. Ты вертишь людьми как марионетками, и самое скверное, что ты, по-моему, сама этого не осознаешь. Вот теперь ты просишь меня помочь тебе загнать Стефана в засаду, а я такой тупой сопляк, что даже могу на это согласиться.
– Ты не тупой сопляк, ты джентльмен. И я хочу попросить тебя оказать мне услугу. Причем только в том случае, если ты думаешь, что так будет правильно. Я не хочу причинять боль ни Стефану, ни тебе.
– Правда?
– Правда. Я понимаю, как это может выглядеть… но все равно. Я просто хочу… – Елена опять осеклась.
Как ей объяснить, чего она хочет, если она сама этого толком не понимает?
– Ты просто хочешь, чтобы весь мир вращался вокруг Елены Гилберт, – горько произнес Мэтт. – Ты просто хочешь того, чего не имеешь.
В шоке Елена отступила на шаг и внимательно посмотрела на старого друга. В горле у нее сжался комок.
– Нет, не надо, – тут же сдался Мэтт. – Брось, Елена, не надо так. Извини. – Он тяжко вздохнул. – Ладно, что я должен сделать? Связать его как кабана и принести к твоему порогу?
– Нет, – отозвалась Елена, все еще пытаясь справиться с навернувшимися слезами, – не надо. Просто сделай так, чтобы он пришел на вечер встречи выпускников на следующей неделе.
На лице у Мэтта застыло странное выражение.
– Ты просто хочешь, чтобы он пришел не танцы?
Елена кивнула.
– Хорошо. Я постараюсь сделать так, чтобы он там оказался. И знаешь, Елена… на самом деле никого, кроме тебя, мне бы приглашать не хотелось.
– Хорошо, – после секундного колебания согласилась Елена. – Спасибо.
На лице у Мэтта по-прежнему оставалось какое-то особенное выражение.
– Не надо, Елена. Не благодари, – произнес он. – На самом деле… все это сущая ерунда.
Елена все еще раздумывала над этими словами, когда Мэтт повернулся и пошел дальше по коридору.
– Стой смирно, – приказала Мередит, укоризненно дергая Елену за волосы.
– А я все еще думаю, – подала голос Бонни со стула у окна, – что они оба были просто великолепны.
– Кто? – рассеянно поинтересовалась Елена.
– Как будто не знаешь, – укорила ее Бонни. – Два твоих парня, которые сотворили настоящее чудо на последней минуте вчерашнего матча. Когда Стефан поймал тот роскошный пас, я подумала, что вот-вот в обморок хлопнусь.
– Бонни, я тебя умоляю, – возмутилась Мередит.
– А Мэтт… этот парень – просто поэзия в движении…
– И вовсе ни один из них не мой парень, – ровным тоном заметила Елена.
Под ловкими пальцами Мередит ее волосы стали превращаться в настоящее произведение искусства, мягкую массу гнутого золота. И платье было под стать – его льдисто-фиолетовый цвет идеально гармонировал с ее фиалковыми глазами. Однако сама себе Елена казалась бледной и холодной, вовсе не исполненной нежного волнения, а жесткой и целеустремленной, подобно молодому солдату, которого отправили на передовую.
Стоя вчера на футбольном поле, пока ее официально провозглашали королевой вечера в честь встречи выпускников, Елена лелеяла только одну мысль. Теперь Стефан просто не сможет отказаться с ней танцевать. Если он вообще придет на танцы, он не сможет отказать королеве праздника. И теперь, разглядывая свое отражение в зеркале, она еще раз себе это повторила.
– Сегодня ты добьешься всего, что пожелаешь, – успокаивающе говорила Бонни. – И… послушай, Елена. Когда ты окончательно порвешь с Мэттом, могу я его утешить?
Мередит фыркнула:
– А что подумает Реймонд?
– Ну… его сможешь утешить ты, Мередит. Нет, правда, Елена, мне очень нравится Мэтт. И с тех пор, как ты взяла на прицел Стефана, вас троих становиться как-то много. Так давай я…
– Ах, делай что хочешь. Мэтт действительно заслуживает утешения.
