назад, к вечеру понедельника.

— Сколько сейчас времени? — спросил он Силию.

— Нисколько.

— Какой день?

— Я даже не знаю, — сказала она. И застенчиво хмыкнула.

— Не нужно стесняться того, что не знаешь день недели, — произнес врач дружелюбно, все так же прикасаясь к ее лицу.

— Хорошо, — сказала она, моментально уступая всему, что он говорил.

— А теперь ты видишь перед собой часы, Силия?

— Нет.

— Посмотри внимательней.

— Вижу.

— Наблюдай за стрелками, — приказал он.

— Смотрю.

— Они не поворачиваются вспять?

— Вспять?

— Поворачиваются, ведь так?

— Да, — подтвердила она с озадаченным выражением на хорошеньком лице.

— Пусть тебя это не беспокоит. Они должны повернуться вспять. Это то, что мы от них хотим. В данном случае это совершенно естественно.

Неодобрительное выражение сошло с лица девушки.

— Сейчас утро среды, вчерашнее утро, — говорил Картер., — Ты помнишь вчерашнее утро?

— Я проснулась в больнице.

— Правильно.

— Мне было очень больно, — добавила она. — Я трогала себя, и у меня болело там, где я трогала, потом пришли сестры, и в моей руке была игла, через которую мне вводили глюкозу, и...

— Ну вот, замечательно, — оборвал он пациентку. — Теперь ты в порядке. Вчерашняя боль не имеет значения, если сегодня ты в порядке. Ведь так?

— Да, — сказала она, тут же успокоившись.

— А сейчас, — заявил доктор Картер, — уже не среда, правда, Силия? — Он погладил ее подбородок.

— Правда.

— Сейчас утро понедельника, не так ли?

— Да.

Затем Картер повернулся к Гордону и объяснил, что не хочет сразу возвращать пациентку в момент нападения, предшествовавший ее коме. Это было бы слишком травмирующим, слишком внезапным. Вместо этого он собирался вернуть ее к утру понедельника, а потом медленно провести по дню до того момента, когда на нее напали.

Так оно и было, пока Картер не сказал:

— А теперь поздний вечер понедельника, и ты кладешь чемодан в свою машину. Ты собираешься уехать, чтобы провести где-то уик-энд. Правильно?

— Да, — промолвила Силия. Но на ее лице уже появилось встревоженное выражение, тень беспокойства.

— Куда ты едешь, Силия? Она не ответила.

— Куда ты едешь на уик-энд? — вновь спросил Картер.

— Я...

— Ну?

Она не могла ничего выговорить.

— Чего ты боишься? — потребовал он.

— Ничего.

— Хорошо. Бояться нечего, совершенно нечего. Итак, куда ты едешь на уик-энд?

В этот момент она вырвалась из мягких рук доктора и начала кричать.

— Это было ужасно, — поделился Гордон, прерывая повествование, чтобы сделать свой первый собственный комментарий с тех пор, как начал рассказывать историю. — Это было так, будто ее ударили ножом прямо там, в госпитале.

Доктор Картер был не слишком уж встревожен ее внезапной буйной реакцией. Он лишь приказал:

— Перестань кричать, Силия.

И она перестала.

А доктор продолжил:

— Никто не сделает тебе больно. Никто никогда не сделает тебе больно, потому что ты слишком хорошенькая и очаровательная. Ты веришь, что кто-то когда-нибудь тебя обидит?

— Нет, — сказала она. Но неохотно.

— Сейчас утро четверга.

— Четверга, — повторила она.

— Где ты?

— В больнице.

— Посмотри на часы. Стрелки движутся вперед. Ты видишь, что теперь они движутся вперед?

— Да.

— Сейчас утро четверга, не так ли, Силия?

Она сказала, что так.

В этом месте Картер повернулся к Гордону:

— Мне придется разбудить ее сейчас, а завтра попробовать снова. Не могли бы вы уйти? Если она узнает, что за ней наблюдают, ее, возможно, будет сложнее контролировать на последующих сеансах.

~~

* * *

~~

— И я ушел, — закончил Гордон. — Я был просто потрясен.

— Представляю себе, — кивнула Элайн, у которой из рассказа постепенно складывалось впечатление, насколько жуткой на самом деле была эта сцена.

— Поначалу, — признался Гордон, — я подумывал о том, чтобы вернуться и понаблюдать за другими сеансами до тех пор, пока он не закончит с ней. Я уверен, что Картер разрешил бы мне. Но когда я услышал ее крик и посмотрел на ее лицо под конец сеанса, я понял, что не хочу быть там, когда она наконец восстановит в памяти момент нападения. Это было бы слишком.

Какое-то время они оба молчали, и наконец Элайн проговорила:

— Гордон, вы верите в эту версию про автостопщика?

— А какая есть еще версия?

— Я не хочу вас сердить, — пробормотала девушка.

Он наклонился вперед:

— Вам это не удастся. Что у вас на уме, Элайн? Она поколебалась всего один момент, потом все ему рассказала.

Он слушал внимательно и, когда она закончила, решил:

— Идемте. Мы должны сообщить об этом отцу. Он провел ее в кабинет и заставил повторить все, что она ему рассказала. Ли Матерли слушал, вначале изумленно и весело, потом все более и более озабоченно, а к моменту, когда она закончила, он уже выглядел глубоко встревоженным.

— И вы так и не увидели этого человека и не имеете понятия, кто это был?

— Нет, — подтвердила она. Она не хотела вдаваться в детали относительно того, что подозревает почти всех. Для этого еще будет время, когда здесь появится капитан Ранд.

— Мне придется поговорить с отцом, — сказал Ли. — Вы подождете здесь несколько минут? — Он