тоже.

Уберсекс залпом допил свой бренди, как будто это была вода.

- Вероятно, мне придётся вернуть эти деньги.

- Я не приму их, - сказал Петерсон. - И я очень рассержусь, если вы попытаетесь это сделать. Уговор дороже денег, мой дорогой сэр.

- Кажется, я по уши увяз.

- Вот именно, сэр. Но расслабьтесь. У вас есть моё слово. Никакого насилия в отеле. - Он улыбнулся и добавил:

- А теперь скажите мне, здесь приличный ресторан?

Уберсекс долго и пристально смотрел на него и, наконец, вздохнув, произнёс:

- Еда здесь ужасная.

- Я так и думал.

- Попробуйте в 'Чеза Велья'.

- Так и сделаю.

- Или в 'Корвилье', у верхней площадки фуникулёра.

Положив деньги на стол, Петерсон встал, втиснулся в пальто и пошёл к выходу.

В воскресенье Алекс и Джоанна прилетели в Цюрих. Их превосходный отель 'Baur au Lac', располагавшийся в глубине собственного приозёрного парка, находился в конце Банхофштрассе.

В своей комнате Алекс разобрал фен и сунул пистолет за ремень. Из жестянки с тальком он достал запасные обоймы.

- Как бы мне хотелось, чтобы тебе не надо было больше носить это с собой, - сказала Джоанна.

- Мне бы тоже. Но мы слишком близко подобрались к Ротенхаузену, и я не рискую ходить без него.

Они снова занимались любовью. Дважды. Он не мог не наслаждаться ею. Он искал не столько секса, сколько эмоциональной близости, которая сопутствовала сексу. В страсти они были как две души в едином теле.

Этой ночью ему снова приснился сон.

Он проснулся незадолго до трёх часов ночи, крик застрял у него в горле. Алекс закашлялся, пытаясь задушить крик, и ему удалось не разбудить Джоанну. Больше он не ложился спать. Он сидел на стуле около кровати с пистолетом на коленях, пока в шесть часов не прозвенел будильник. По крайней мере, один раз из миллиона он был благодарен своему особенному обмену веществ, который позволял ему восстанавливать силы за такой короткий промежуток сна.

В понедельник рано утром они отправились поездом на восток от Цюриха.

Когда они отъехали от станции, Джоанна сказала:

- Мы действительно едем окольным путём. Никто не сможет нас легко выследить.

- А может, им нет нужды нас выслеживать.

- Что?

- Может, они знали наш маршрут задолго до того, как мы его узнали, - сказал Алекс.

- Что ты имеешь в виду?

- Я не уверен, но иногда я чувствую себя... запрограммированным. Как робот.

- Не понимаю.

- Я тоже, - сказал он. - Забудь об этом. Давай наслаждаться пейзажем.

В Шоре они пересели на другой поезд и поехали по плодородной долине Рейна. Летом эта земли покроется зеленью виноградников, пшеничных полей и фруктовых садов, а сейчас она дремлет под одеялом снега. Путешествуя по высоким Рейнским Альпам, они подъехали к Ландкарту, миновали живописное Ландкартское ущелье и направились вверх по другой реке. После долгого, извилистого, но по большей части некрутого подъёма, минуя группы курортных деревенек, они подъехали к Клостерсу, который был почти так же знаменит, как Сант-Мориц.

Выгрузившись в Клостерсе и оставив свой багаж на станции, они отправились приобретать себе лыжные костюмы. Когда они ехали из Цюриха, то поняли, что ничего из той одежды, которую они взяли с собой, не подходило для декабрьской погоды высоко в горах. Кроме того, в зимней одежде горожан они были заметны, а этого им не хотелось. Переодевшись в примерочной лыжного магазина, Алекс и Джоанна выбросили свою старую одежду. Служащий был шокирован. После ленча они купили билеты на поезд до Давоса.

Поезд был переполнен французскими лыжниками, отправлявшимися в Сант-Мориц. Французы были шумные, счастливые, пили вино из бутылок, которые доставали из простых бумажных пакетов.

Начал падать сухой снег. Ветер был на удивление несильный. В Раетане железная дорога пересекала реку Ландкарт на ужасающей высоте, карабкалась через величественные сосновые леса и пыхтела мимо лыжного курорта под названием Вольфганг. В конце концов, дорога спускалась вниз, к Давосскому озеру и городу Давос, делившемуся на Давос-Дорф и Давос-Плац.

Теперь снег повалил гуще. Поднялся ветер.

Из окна поезда Алекс видел, что буря скрыла вершину горы Вайсфлу, у подножия которой раскинулся город. Оттуда, сверху, в тумане, за плотной завесой падающего снега, лыжники начинали спуск по Парсеннской трассе, от седловины Вайсфлу на высоте 9000 футов над уровнем моря до города, который находился на отметке 5500 футов.

Несмотря на очарование местности за окном поезда, почему-то неизбежно возникало чувство абсолютной уединённости. Именно это вот уже более века привлекало сюда людей. Спасаясь от Лондона, сэр Артур Конан-Дойль часто приезжал сюда, возможно, чтобы подумать о Холмсе. В 1881 году Роберт Льюис Стивенсон в поисках уединения устремился в Давос с его животворным воздухом, чтобы закончить свой шедевр 'Остров сокровищ'.

- Вершина мира, - сказал Алекс под впечатлением от увиденного.

- Но у меня такое странное чувство, что вся остальная земля погибла, - произнесла Джоанна, - всё пропало... в ядерной войне... или в каком-нибудь другом катаклизме. И у меня ощущение, будто это всё, что осталось. Оно такое... особенное... отдалённое.

'Если нам суждено исчезнуть в этой безбрежности, - тревожно подумал Алекс, - никто никогда не найдёт нас'.

Из Давоса поезд направлялся в Susch и Senol. французы пели и довольно хорошо: никто не жаловался. В ранних сумерках поезд двигался вверх по долине Engandine, мимо озера, в Сант-Мориц. Они находились в центре снежной бури. Ветер срывался с гор со скоростью тридцать километров в час, временами ускоряясь до пятидесяти километров. Невероятно сильный снегопад свёл видимость до минимума.

Регистрируясь в отеле, Алекс и Джоанна использовали свои собственные имена, но Алекс попросил оставить имя Мориса Дамута в книге регистрации.

В городе, привыкшем принимать путешествующих инкогнито звёзд кино, герцогов, герцогинь, графов, графинь, богатых промышленников со всех уголков мира, такая просьба не показалась необычной и была уважена.

Им предоставили маленький, но удобный номер на пятом этаже.

Когда носильщики ушли, Алекс проверил оба замка и двойную дверь. Затем он прошёл в спальню, чтобы помочь Джоанне распаковать вещи.

- Я так устала, - произнесла Джоанна.

- Я тоже, - сказал Алекс, доставая из-за ремня своё оружие. Он положил пистолет на ночной столик.

- Я еле держусь на ногах, - сказала Джоанна, - но я боюсь спать.

- Сегодня мы будем в безопасности.