улучшилось. Париж был одним из городов, где он любил бывать. Обычно он останавливался в отеле 'Георг V'. Алекса знали там настолько хорошо, что он мог получить номер без предварительного заказа. Однако на этот раз они остановились в менее роскошных апартаментах, исключительно потому, что не хотели появляться там, где Алекса могли бы узнать.

Из отеля Алекс позвонил в отель Сант-Морица. Бегло говоря по-французски и назвавшись Морисом Дамутом, он спросил, есть ли у них свободный номер на неделю, начиная с понедельника или вторника. К счастью, у них оказался свободный номер.

Когда Алекс положил трубку, Джоанна спросила:

- А почему Морис Дамут?

- Если кто-нибудь, связанный с Ротенхаузеном, будет обходить отели Сант-Морицы, проверяя регистрационные книги, он не найдёт нас.

- Я хотела спросить, почему Морис Дамут, а не какое-нибудь другое имя?

Алекс заморгал.

- Не имею ни малейшего представления.

- Я подумала, может, ты знал кого-нибудь с этим именем.

- Нет. Я придумал его на ходу.

- Но ты врал так убедительно.

- Это талант, который требуется в моей профессии.

- Пожалуй, я не буду верить тебе на слово, - кокетливо сказала Джоанна.

- Чёрт побери, я выдал себя с головой! - Он улыбнулся.

- А ты когда-нибудь мне врал?

- Бесстыже.

- Ты говорил мне' что я хорошенькая.

- Да нет.

- Да?

- Ты не то, чтобы хорошенькая. Ты красивая, восхитительная, великолепная.

- Ты говорил, что любишь меня.

- Я не это имел в виду.

- Ты злодей, - улыбаясь, сказала она.

- Слово 'люблю' - не совсем точное. Я имел в виду большее. Я берегу тебя, как сокровище.

- А может быть, все это ты говоришь каждой встречной женщине?

- Каюсь.

- Все для того, чтобы завлечь их в постель.

- Могу я завлечь тебя в постель?

- Я думала, что ты никогда не спросишь это.

Около часа они исследовали друг друга с помощью рук и языков, игриво и страстно. Когда Джоанна, наконец, подтолкнула его к мысли, что неплохо бы и начать, они оба были готовы к этому, как никогда. Он нежно и глубоко вошёл в неё, и она прильнула к нему. Она сжимала твёрдые мускулы его рук, плеч, спины. Ищущие, её руки метались по нему и чувствовали, что везде он твёрд, как скала. Она летела, взлетая все выше, выше и выше, подобно ракете. И через некоторое время упала, но медленно, плавно, следуя потокам удовольствия, во многом напоминая то, как скользит планер по тёплым воздушным рекам высоко над землёй.

Они обедали 'У Лаперуза' наверху. Низкий потолок, фрески на покрытых паутиной трещин стенах, элегантная обстановка, любезные официанты - все это создавало такую романтичную атмосферу, какую Джоанна никогда раньше не ощущала. С их столика открывался вид на тёмную реку, испещрённую пятнышками света от небольших лодок и зданий, стоявших вдоль её берегов. Когда она задумчиво ела безупречное oie rotie aux pruneaux и слушала рассказы Алекса о Париже, то поняла, что никогда, никому и ничему не позволит разлучить их.

Она скорее умрёт.

В Сант-Морице в распоряжении толстяка был серый 'Мерседес'. Он сам вёл машину, что не мешало ему распечатать упаковку 'Lifesavers' и время от времени отправлять в рот мятно-ромовый кружочек.

Девять месяцев в году небо в этой местности было затянуто штормовыми тучами, что обещало много отличного сухого снега. Вершины гор прятались в тумане, развевавшемся как седая борода.

Днём Петерсон разыгрывал из себя туриста. Он ездил от одной достопримечательности к другой и восхищался красотой пейзажа.

Курорт Сант-Мориц делился на три части: Сант-Мориц-Дорф находился на горной террасе более, чем в двухстах футах над озером; Сант-Мориц-Бад - очаровательное местечко на берегу озера; Чампфер- Сувретта. До конца XIX столетия собственно курортом с минеральными источниками был Сант-Мориц-Бад, но впоследствии он уступил пальму первенства Сант-Мориц-Дорфу, который сейчас, возможно, самый блестящий курорт в мире. Не так давно Сант-Мориц-Бад собрался восстановить утерянный авторитет. Но его амбициозная программа оздоровления местной экономики привела к весьма непривлекательному строительному буму.

Через час после заката толстяк отправился на деловое свидание в Сант-Мориц-Бад. Оставив свой 'Мерседес' на попечение служащего одного из новых уродливых отелей, он пересёк холл и направился к коктейль-бару, из которого открывался чудесный вид на озеро. В баре было многолюдно и шумно.

Дневной портье, Рудольф Уберсекс, сменившийся пятнадцать минут назад, ждал у углового столика. Это был сухощавый мужчина с длинными тонкими руками, которые постоянно были в движении. Скинув небрежно пальто, Петерсон бросил его на спинку стула и сел лицом к портье. Уберсекс почти покончил со своим бренди и был не прочь выпить ещё. Толстяк заказал две порции. После того, как их обслужили, Петерсон произнёс:

- Что-нибудь есть?

Портье нервничал. Отпив маленький глоток бренди, он тяжело вздохнул и сказал:

- Господин Морис Дамут позвонил четыре часа назад.

- Отлично.

- Он прибудет в понедельник.

- Надеюсь не один?

- Со своей женой.

Из кармана пальто Петерсон достал конверт. В нём лежали пять тысяч швейцарских франков. Он передал конверт Уберсексу и сказал:

- Это ваша вторая получка. Если в понедельник всё пройдёт хорошо, вы получите третий конверт. Портье, оглянувшись по сторонам, убрал конверт из виду, как будто если кто-то увидит его, то сразу же поймёт, что в нём.

- Мне хотелось бы кое-каких гарантий, - сказал Уберсекс.

Петерсон нахмурился.

- Гарантий?

- Хотелось бы быть уверенным, что никого...

- Да?

- ... что никого не убьют.

- О, конечно. Даю вам слово.

Уберсекс изучающе посмотрел на него.

- Если в отеле кого-нибудь убьют, у меня не будет выбора, кроме как пойти и рассказать властям всё, что я знаю.

Петерсон произнёс тихо, но резко:

- Это было бы глупо. Вы - соучастник, сэр. Власти не будут с вами церемониться. И мои ребята -