колодце.

Он поцеловал её в щеку.

- Люблю тебя.

- И я люблю тебя, Алекс.

Он расстегнул пальто и вытянул свой семимиллиметровый автоматический пистолет, который был засунут за ремень. Алекс переложил его в карман пальто и держал палец на курке.

Джоанна положила руку на нож в своём кармане.

- Готова? - спросил он.

- Как никогда.

Они стали подниматься по лестнице на четвёртый этаж.

Коридор был тёплым, ярко освещённым и пустынным. Он был слишком беззвучным, как будто все обитатели этого этажа затаили дыхание и напряжённо выжидали, когда пара ничего не подозревающих мышей попадёт в расставленную для них ловушку.

Они вышли с лестницы и поспешили по коридору, бросая взгляды на номера комнат. Несмотря на изысканное убранство, Алекс не мог стряхнуть с себя чувство, что он находится в психиатрической больнице и что какое-нибудь чудовище сейчас внезапно прыгнет на них из двери или из-под пола.

Как раз перед тем, как они добрались до номера 416, Алекс был резко остановлен - не бредовым чудовищем, но живым предчувствием, видением, коротким, но внушительным, будто высвеченным вспышкой фотоаппарата. В своём мозгу Алекс увидел Томаса Шелгрина забрызганным кровью.

Джоанна остановилась около Алекса, сжав его руку.

- Что случилось? - прошептала она.

Алекс вытер рукой лоб. Мгновение назад он был холодным, а теперь на нём выступили капельки пота.

- Алекс?

- Он мёртв.

- Кто?

- Том Шелгрин.

- Как ты узнал?

- Только что. Я уверен в этом.

Он достал пистолет из кармана пальто и продолжил свой путь по коридору.

Дверь номера 416 была приоткрыта.

Джоанна задрожала.

- Встань за мной, - сказал Алекс.

- Давай позовём полицию.

- Мы не можем. Не сейчас.

- Это их работа.

- Мы сами закончим это дело.

- Теперь у нас достаточно доказательств.

- Мы знаем не больше, чем вчера.

- Если он мёртв, это кое-что доказывает.

- Давай уйдём отсюда.

- Нам не надо никуда идти.

Он сделал шаг вперёд и постучал в дверь.

Никто не ответил.

Он встал с одной стороны и глушителем пистолета толкнул дверь так, что она полностью открылась.

Тишина.

В номере горел свет.

Алекс тихо позвал:

- Сенатор?

Никакого ответа. Он переступил через порог.

- Нет! - произнесла Джоанна, но последовала за ним.

На полу в гостиной в луже крови лежал лицом вниз Томас Шелгрин.

Сенатор Шелгрин был одет в голубой махровый халат, впитавший в себя много крови. На его спине выделялись три кровавые дыры. В него выстрелили трижды: в основание позвоночника, затем в середину спины и ещё между лопатками. Его левая рука была выброшена вперёд, пальцы вцепились в ковёр, а правая рука была подогнута под него. Голова повёрнута набок. Видно было только одну половину лица, да и та затушёвывалась пятнами крови и густой прядью волос, упавшей на глаза.

Алекс осторожно обследовал маленький номер, но убийц там не было.

Когда он вернулся в главную комнату, Джоанна стояла на коленях у трупа.

- Не касайся его! - произнёс Алекс.

Она взглянула вверх.

- Почему нет?

- Будет нелегко выбраться отсюда и добраться до нашего отеля, если ты будешь в пятнах крови.

- Я осторожно!

- Ты уже посадила пятно на край полы.

Джоанна посмотрела вниз.

- О, черт!

Алекс поднял её на ноги и отвёл от тела. Достав из кармана носовой платок, он стал оттирать пятно на её пальто.

Через некоторое время он сказал:

- Выглядит не очень хорошо, но должно пройти.

- Алекс, может быть, надо осмотреть его?

- Зачем?

- Но вдруг он ещё живой?

- Живой? - недоверчиво спросил он. - Посмотри на эти раны. Посмотри на размеры этих дыр. Стреляли из пистолета с чертовски пробивной силой. Это были профессионалы. Иисус. Пули должны были прошить его навылет. Должны были прорвать его грудь, как будто это был всего лишь кусок гнилья. Посмотри на всю эту кровь. Слишком много. Слишком много крови. Его сердце разорвано, позвоночник сломан. Он мёртв на сто процентов, Джоанна, как только может быть мёртв человек.

- Как ты узнал, что он будет здесь в таком состоянии? Как ты узнал, что мы найдём здесь?

- Предчувствие, - натянуто сказал Алекс.

- Но как?

Алекс вздрогнул.

- Хотел бы я знать.

От его недавнего ясновидения у него мурашки побежали по спине.

Джоанна смотрела на тело и печально покачивала головой.

- Я ничего не чувствую.

- А почему ты должна что-то чувствовать?

- Он был моим отцом.

- Нет. Не был. Он отказался от своих прав и привилегий много лет назад.

- Думаю, он не плакал о Лизе, - сказала Джоанна.

- Правильно. Ты не должна ему никаких слез.

- Но почему?