дозу, но этим дело и ограничится. Вы мне верите?

Он ничего не ответил. Полли, конечно, не знала о том, что ПБТ парализовал ту секцию его мозга, которая отвечает за телепатические способности, а без них он всего лишь беспомощный и никому не нужный уродец. Она и представить себе не могла, какой ужас сейчас испытывал Тимоти: без телепатических способностей он был, в сущности, мертвецом.

Кили вырулил машину на шоссе, получил у дорожной полиции разрешение на верхнюю полосу, и машина тут же взмыла в безоблачное небо.

Как только они набрали высоту, галлюцинации, которыми знаменит ПБТ, обрушились на Тимоти с неслыханной силой, вырвав его из реального мира. Он очутился в незнакомой стране сюрреалистических фантазий, наполненной особыми запахами, цветами, вкусами и шорохами...

Поначалу в его видении появились женщины, само присутствие которых сделало наркотический сон завораживающе увлекательным. Лежа на зеленой плетеной циновке, прохладной на ощупь, он плыл по течению реки, воды которой были на самом деле вином. Во сне у него были руки и ноги, как у нормального человека, было лицо — не уродливое и деформированное — вполне привлекательное. Он чувствовал себя полноценным человеком, и мир вокруг казался ему прекрасным. Течение уносило его все дальше и дальше, пригоршнями обеих рук он зачерпывал сладкое вино. И тут с неба, усеянного мелкими облаками, стали спускаться женщины. Сперва это были всего лишь листья — осенние листья, увлекаемые легким ветерком, и ничего более... Но вот с каждым из этих листьев начали происходить удивительные превращения...

Первой на плоту у Тимоти появилась пышная длинноногая блондинка, поразительно похожая на Полли Лондон. Она закружилась у него над головой и, казалось, была легче воздуха! — а затем опустилась на циновку.

Тимоти прикоснулся к ней — его руки заскользили по ее теплой и нежной коже, наслаждаясь удивительной гармонией обнаженного тела.

Он поцеловал ее и впервые в жизни испытал счастье прикосновения к губам прекрасной женщины...

Он вошел в нее, а вино, струясь по реке, разбивалось о скалистые берега...

К нему подплывали и подлетали и другие женщины, каждая из которых, явившись сначала в образе листа, превращалась затем в восхитительную красавицу, искавшую его ласк. Весь мир превратился в единую женскую плоть, и все страхи оказались забыты. Каждая частичка этого благословенного мира — от травинки, из множества которых была сплетена циновка, до самого воздуха — приобрела вдруг аромат чувственности.

Однако женщинам предстояло новое превращение...

Их руки превратились в крылья, а крылья взметнулись в воздух, образовав над плотом-циновкой нечто вроде шатра, куда не проникал теперь солнечный свет. На смену пиршественному изобилию тел пришла сила атлетов; на смену красоте — уродство, наводящее ужас. Их лица вытянулись, превратившись в волчьи оскалы, глаза глубоко запали, скулы выдвинулись вперед. Рты хищно раскрылись, обнажив острые как бритвы желтые зубы.

Тимоти закричал и попытался подняться, они тут же обрушились на него, стремясь разорвать свою жертву в клочья...

Вся ночь прошла в страшных кошмарах. Лишь изредка наступали периоды глубокого безмятежного сна, когда телу удавалось избавиться от мучительных судорог, не оставлявших его и в минуты бодрствования, а разум обретал прежнюю ясность.

Какие-то темные твари гнали его по бесконечным коридорам; чудовища с горящими глазами и отвратительными ухмылками; их жуткие вопли разносились по всем закоулкам каменных лабиринтов. Часть этих тварей оказалась крылатой, тогда как другие ползли по стенам подобно паукам; их глаза наливались желтым светом, а покрытые шерстью конечности трепетали в предвкушении того момента, когда они доберутся наконец до Тимоти. В одном из этих кошмаров, когда Тимоти спасался бегством от лишенного определенных очертаний существа, которое стонало по-человечески, однако менее всего походило на человека, одна из ног самого Тимоти внезапно начала растворяться в воздухе. Прошло несколько мгновений — и вот уже он ковылял на одной ноге, — но тут исчезла и она, а Тимоти очутился на полу. Он попробовал ползти и тут же обнаружил, что руки тоже исчезли. Оказавшись беспомощным и неподвижным, впитывая запах загаженного пола, он прислушался к смешкам и жутковатым выкрикам тварей, которые, уже никуда не торопясь, подбирались к нему все ближе и ближе...

Он проснулся от собственного крика, горло его горело, страшный холод разлился по жилам...

Один и тот же кошмар преследовал его без конца, и, очнувшись, Тимоти погружался в новую наркотическую реальность, полную ужасов и наваждений. И все же это была передышка: возвращение главного кошмара оказывалось еще более невыносимым.

Но вот перед самым рассветом все наконец закончилось. Тимоти чувствовал себя совершенно опустошенным и вымотанным, к тому же у него кружилась голова и его тошнило. Теперь, когда нормальные чувства хотя бы частично восстановились, он обнаружил, что парит в воздухе над кроватью, а его механические руки покачиваются прямо перед ним. Он мысленно дотянулся до пульта своей гравитационной машины, выключил ее и рухнул на мягкий матрас, на котором сразу же забылся глубоким и здоровым сном; только сон и мог помочь ему после таких испытаний. Заснул он так быстро, что даже не успел сообразить, что его телепатические способности восстановились.

Примерно через пять часов его разбудило прикосновение чего-то грубого и холодного. На мгновение ему стало страшно открыть глаза — это могла быть одна из привидевшихся ему тварей; что, если она уже принюхивается к нему, облизывается и хищно скалит зубы, ухмыляясь к тому же бесовской ухмылкой? Но его продолжали трясти — все сильнее и настойчивее, пока наконец Тимоти не решил, что в любом случае для него будет лучше открыть единственный глаз и посмотреть, с кем, собственно говоря, он имеет дело. Он с трудом согнал с себя дремоту.

— Доброе утро, спящая красавица, — сказал грубый голос.

Посмотрев вверх, Тимоти увидел лицо с тяжелым подбородком, испещренное шрамами во множестве стычек, которые ни в коем случае нельзя было бы назвать дружескими потасовками. Маленькие глазки незнакомца были прищурены и смотрели более чем недобро. Нет, этот человек не был порождением наркотического бреда, но мог оказаться куда опаснее любой из гнавшихся во сне за Тимоти тварей.

— Правильное определение, ничего не скажешь!

Эту фразу произнес другой голос — голос образованного, самоуверенного и отлично владеющего собой человека; голос, говорящий о своем носителе куда больше, чем могли бы сказать слова.

Тимоти посмотрел направо, через плечо разбудившему его грубияну, и увидел высокого, хорошо сложенного мужчину лет тридцати пяти — с гладко зачесанными за уши черными волосами, широкими скулами и твердым подбородком. Он был одет в темный, отличного покроя костюм. Короче говоря, это был не очередной “солдат”, а кто-то из боссов.

— Ему нравится делать людям больно, — пояснил этот джентльмен. — Его зовут Бейкер. Книг он не читает, фильмов не смотрит, в отличие от нас с вами. Но на свой бесхитростный лад любит поразвлечься.

— Вы меня уже достаточно напугали, — сказал Тимоти, и это было сущей правдой. — Так что, может быть, хватит.

— Отлично, — улыбнулся джентльмен. Бейкер с ухмылкой перекидывал духовое ружье из одной руки в другую. Тимоти поневоле подумал о том, родился ли этот человек умственно недоразвитым и с выраженной тягой к насилию, или же Братство взяло к себе на службу нормального человека и постепенно превратило его в такое животное. Бывает ведь и такое. Военные провели достаточно опытов по операциям на мозге, в результате которых все интересы подопытного начали сводиться к повиновению приказам, стандартному поведению в стандартных ситуациях и, разумеется, к убийству. А Братство наверняка смогло получить доступ к подобной технике: денег на то, чтобы подкупить хирургов и техников, задействованных в проекте, у гангстеров было более чем достаточно.

— Что вам от меня нужно? — спросил у джентльмена Тимоти.

— Избавиться от вас. Вы совершили ошибку, обратившись к мисс Лондон. Она совершенно не способна ни на какую интригу. Конечно, Кили ненавидит меня, но боится он меня еще сильнее. Могли