всю историю – от начала и до конца. Я даже нашел щелку, чтобы видеть гроб.
– Так он у цыган?
– Да. Днем, когда он спит, они охраняют его, а по ночам, когда он улетает по своим делам, стерегут пустой гроб.
– Значит, он просто инсценировал собственную смерть, – сказал я. – Облачил обыкновенный скелет в свои одежды и сам же проткнул его колом.
– Да, полусгнивший скелет уже валялся в склепе.
– Потому-то на нем перстня и не было.
– Да, и таким образом он прикрыл себя. Всякий, нашедший останки, счел бы, что тот, кто вогнал кол в тело Графа, забрал и перстень.
По спине у меня вдруг пробежали мурашки.
– Ползец, надеюсь, новое место жительства было устроено после «смерти» луны?
– Да. На твои расчеты это не повлияет.
– Слава богу. Но вот чего я никак не могу понять… Граф убил Оуэна, потому что викарий убил Растова. Оуэн был открывающим. Это что, какой-то знак сочувствия со стороны Графа? Или он просто хотел показать викарию, что с насилием пора кончать?
– Не знаю. По этому поводу ничего сказано не было.
Я тихонько рыкнул.
– Дельце не из легких, – заметил я.
– Согласен. Теперь тебе известно все, что знаю я.
– Спасибо. Хочешь, пойдем ко мне жить?
– Нет. Я с Игрой завязал. Удачи тебе.
– И тебе, Ползец.
До меня донесся шорох травы – Ползец утек.
Под вечер прошел мелкий дождик, но незадолго до захода солнца прекратился. Я вышел взглянуть на луну, ко мне присоединился Бубон. Небо все еще было затянуто облаками, но на востоке поднимался огромный тусклый круг. Ветер принес легкий морозец.
– Ну вот, – сказал Бубон. – К утру все закончится.
– Да.
– Жаль, что я не участвовал в Игре с самого начала.
– Желание, высказанное при полной луне, – предупредил я, – может исполниться. Ты и так в некотором роде играл. Ты менялся информацией, наблюдал за развитием событий, делал то же самое, что и все мы.
– Да, но, в отличие от вас, я ничего такого серьезного не совершал.
– Основная картина вырисовывается из сложенных вместе маленьких кусочков, и не иначе.
– Да, думаю, ты прав, – согласился Бубон. – Во всяком случае, было весело. Как ты думаешь, можно будет мне пойти с вами? Я хотел бы собственными глазами увидеть, чем все кончится, независимо от результата.
– Прости, – ответил я. – Мы не можем брать на себя такой ответственности. Эта Игра будет не из легких.
– Понимаю, – кивнул он. – Я знал, что ты так ответишь, но спросить все-таки стоило.
Спустя некоторое время я ушел. Он все стоял и смотрел на небо. Луна по-прежнему пряталась за облаками. Итак…
Мы вышли из дома незадолго до полуночи – Джек и я. На нем было теплое пальто, на плече висела сумка со всеми необходимыми вещами. Под мышкой он нес несколько поленьев для костра. Мы даже не побеспокоились запереть дверь.
Небо потихоньку начало проясняться, хотя луну по-прежнему закрывали легкие тучки. Однако даже этого тусклого света, пробивающегося сквозь туманную пелену, было достаточно, чтобы осветить нам дорогу. В спину дул холодный, промозглый ветер.
Вскоре мы подошли к Собачьему Гнездовищу. Джек решил обогнуть холм и подняться по восточному склону.
Так мы и сделали. Оказавшись на вершине, мы увидели сверкнувший огонек – посреди круга, ближе к глыбе с письменами. Приблизившись, мы заметили там викария Робертса, Морриса и Мак-Каба – они суетились вокруг костра, который, видимо, только-только успел разгореться и сейчас набирал силу. Викарий наконец-то снял с уха бинты, и моему взгляду предстали два больших ошметка, оставшихся от этого органа слуха. Куча поленьев значительно увеличилась с того времени, как мы заходили сюда с Серой Дымкой.
Погребальный костер – неотъемлемая часть церемониала. Своими истоками эта традиция уходит далеко в прошлое, когда все только начиналось. В нем нуждаются обе стороны, поэтому он в некотором роде представляет собой нейтральную Силу. После полуночи он разом запылает во многих мирах, и мы добавим в него собственные ингредиенты, усиливающие нас и стороны, которым мы служим. Его свет влечет к себе не только созданий иных миров, желающих выступить на той или другой стороне, но и любых существ, которые, по сути своей, нейтральны, но были захвачены в плен вершащимся церемониалом. Из пламени костра могут вещать разные голоса, в нем могут сменяться диковинные картинки, но сам костер вторичен, он – поддержка двум противостоящим партиям. Согласно обычаю, всякий из нас приносит что-либо специально для него, и посредством ритуала костер взаимодействует с каждым отдельным игроком. Я, в частности, несколько дней назад помочился на одно из наших поленьев. Случалось, игроков вдруг охватывало пламя, а однажды я стал свидетелем сцены, когда костер защитил игрока, воздвигнув между ним и противниками пылающую стену. Еще в нем очень хорошо уничтожать вещественные доказательства, да и в холодные ночи он оказывается большим подспорьем.
– Добрый вечер, – подойдя поближе, поздоровался Джек и добавил свою лепту к общей куче дров.
– Вечер добрый, Джек, – отозвался викарий. Мак-Каб с Моррисом просто кивнули.
Линетт, распростершись, лежала на алтаре, голова ее была повернута к нам, глаза были закрыты, грудь тихо вздымалась. Опоена, несомненно. Она была облачена в длинные белые одеяния, темные волосы рассыпались по камню. Я отвел глаза. Очевидно, протест был подавлен на корню. Я принюхался. Джилл и Серая Дымка еще не появлялись.
Взвился огонь. Джек поставил на землю сумку и пошел помочь. Я решил быстренько осмотреть окрестности и пробежался вокруг холма. Ничего необычного. Я вернулся и уставился на глыбу с письменами. Как раз в этот момент из облаков показался краешек луны. Ее свет упал на камень. Снова на нем отчетливо проступили таинственные значки – темные впадины на залитой светом шероховатой поверхности плиты. Я отошел и уселся рядом с сумкой Джека.
На викарии был темный плащ, издававший при движении легкий шуршащий звук. Одежда не скрывала того факта, что он был полноватым коротышкой, не преувеличивала, но и не преуменьшала таящейся в нем опасности. Угроза была написана на его лице, лице еле сдерживающегося маньяка. Луна двоилась в его очках.
Совместными усилиями викария, Джека и остальных костер разросся до внушительных размеров. Викарий первым бросил в него свой ингредиент – маленький пакетик, отчего костер затрещал и плеснул голубым. Я втянул воздух. В состав входили травы, с которыми мне уже приходилось сталкиваться. Вслед за ним швырнул два пакетика Моррис – в одном были кости, в этом я ни капли не сомневался. Джек добавил небольшую бумажку, и костер полыхнул зеленым. Внес свою лепту и я, присовокупив полено, на которое помочился. Луна полностью выскользнула из липких объятий облаков.
Викарий подошел поближе к алтарю и вгляделся в проступившие на плите письмена. Свою приемную дочь он даже взглядом не удостоил. Затем попятился назад, повернулся налево, сделал несколько маленьких шажков и остановился, снова развернувшись к камню. Сориентировавшись, немножко отступил в сторону и каблуком вырыл в земле неглубокую ямку.
– Я буду стоять здесь, – заявил он, вызывающе глядя на Джека.
– Не буду препятствовать, – ответил тот. – Насколько я понимаю, ваши помощники выстроятся справа от вас?
– Именно так я и задумал. Моррис будет стоять здесь, справа от него Мак-Каб, затем Джилл, –
