— Я... Что я должен делать? Я имею в виду... чтобы помочь.

Было бы не слишком дипломатично упиваться его поражением. Я сказал:

— Сейчас, когда вы уйдете, Вам лучше закрыть дверь на засов, но позже, когда на борт поднимутся новые пассажиры, вы должны незаметно отпереть ее. Как можно быстрее.

— Хорошо. Попытаюсь. — Особой радости в его голосе я не почувствовал.

— Еще мне нужен разводной ключ. Стащите его из машинного отделения, засуньте под рубашку и принесите сюда. На худой конец сойдут и плоскогубцы. Сможете?

Ростен подозрительно воззрился на меня. Потом кинул быстрый взгляд на иллюминатор.

— Если вы рассчитываете удрать через иллюминатор, бросив меня на растерзание...

— Глупости! Мне не проплыть пятидесяти ярдов даже по спокойной воде, да и никаким ключом такой иллюминатор не развинтить. Поторапливайтесь, а то она заметит, что вы исчезли, и пошлет за вами Крошку Ника.

Ростен с обреченным видом удалился. Когда дверь за ним закрылась, Тедди повернулась ко мне. Глаза ее сияли. Чуть поколебавшись, она схватила меня за руку, притянула к себе и поцеловала в ухо.

— Вы были великолепны! Я... я прошу прощения, Мэтт, за все, что наговорила вам.

— Принято, — кивнул я.

— Теперь все будет в порядке, да? Он нам поможет?

— Да, — я опять кивнул. — Теперь все будет замечательно.

— Я... Я всю жизнь буду благодарить вас. Если нам только удастся спастись, сами увидите, как я отблагодарю вас, — бормотала Тедди, прижимаясь к моей руке, как котенок.

— Хватит, — оборвал я. — Не дави на мой самоконтроль. Не то я не совладаю с собой и изнасилую тебя прямо здесь, не сходя с места.

От неожиданности Тедди испуганно хихикнула. Потом сказала:

— Что ж, я не возражаю. Заняться здесь все равно больше нечем, а к Менденхоллу мы подойдем уже поздно вечером. — Она снова чмокнула меня в ухо. — Давайте. Мне раздеваться?

Я повернул голову и молча уставился на нее. Несколько секунд спустя ее ресницы затрепетали, а на щеках проступила краска. Я раскусил ее блеф. Конечно, интересно было бы посмотреть, насколько далеко она зайдет, но сейчас у меня не было времени ставить такие эксперименты. Не говоря уж о том, что в настоящую минуту Тедди привлекала меня не больше, чем пластмассовая кукла. Более того, я бы дорого дал, чтобы на ее месте сейчас и оказалась подобная кукла — с круглыми глазами-стекляшками, не способная чувствовать или помнить.

— Хватит, Тедди, — приказал я.

— Вы сами первый начали! — запальчиво выкрикнула она.

Я с ней не согласился, но спорить не стал. В ее глазах мелькнуло облегчение, сменившееся победным выражением: я, взрослый и опытный мужчина, проиграл ей сексуальный поединок. Тедди рассмеялась и ласково потрепала меня по руке.

— Я знаю, что все будет хорошо, — промурлыкала она. — Я просто уверена. Вы же собаку съели в таких делах, да? Вы все уладите. В первую же минуту, как я вас увидела, я поняла, что вы не такой, как остальные, они все — дети рядом с вами, сопляки...

Я старался не обращать на нее внимания. Пусть выговорится. Малышке просто было очень страшно. Иначе и быть не могло.

Я сидел и обдумывал план действий. Я не верил в Луиса Ростена. Если ему удастся что-нибудь для нас сделать — Бога ради, но, разрабатывая план, я старался не рассчитывать на него. С таким союзником я не смел даже надеяться захватить шхуну и справиться с Малюткой Ником, Робин Ростен и еще двумя профессионалами.

Я и обсуждать-то с ним все это согласился по одной-единственной причине — чтобы ему было, о чем порассказать, если он попадет в лапы к противнику; в последнем я мало сомневался. То, что я задумал, должно было свершиться прямо здесь, в нашей крохотной каютке.

“Ни под каким видом сведения, которыми располагает доктор Майклс, не должны покидать нашу страну”. Чтобы выполнить приказ Мака, мне предстояло умертвить профессора буквально в ту самую минуту, как он присоединится к нам. При условии, конечно, что я еще буду жив и что его посадят в нашу каюту. Ни колебаться, ни сомневаться, ни ждать помощи от Луиса Ростена или кого бы то ни было другого я не имел права.

Девчушка, повисшая у меня на руке, еще раз любовно поцеловала меня в ухо.

— Мэтт, вам, должно быть, кажется, что я маленькая дурочка, да? — прошептала она. — И вы думаете, что я просто с испуга несу всякий вздор, да? Может, это и так, но я и в самом деле считаю, что вы...

Она вздрогнула и подняла голову, посмотрев на потолок. Сверху донесся дикий крик. Тедди посмотрела на меня, но я только недоуменно пожал плечами. Вскоре за дверью послышались шаги.

Как и следовало ожидать, это был Луис Ростен. Он ухитрился все напортить даже быстрее, чем я рассчитывал. Ник швырнул его на пол и запер за собой дверь. Я встал с койки, склонился над Луисом и перевернул его на спину. Его левая рука была почти оторвана от тела. Увидев, что случилось с его лицом, Тедди истошно завизжала.

Пожалуйста, не сочтите, что я совершенно черствый и безжалостный, но при виде бесчувственного Луиса Ростена я испытал облегчение. Во всяком случае, с последними иллюзиями, если они и были, я окончательно распрощался. Луису, конечно, никто бы не позавидовал, но в число моих друзей он не входил, а то, что с ним случилось, позволило уже полностью прояснить обстановку. Отныне правила игры изменялись: стало ясно, что шутить никто не собирается.

В том смысле, что пора было уже сбросить с себя личину напускной беззаботности и притворной вежливости. Никаких больше дамочек в прозрачных пеньюарах и с соблазнительными улыбками; никаких психологических вывертов и учтивых речей, словом — никакой голливудской мишуры.

А суровая реальность стояла сейчас на палубе за штурвалом в лице весьма решительной дамочки с манией величия и жаждой мести, которые подкреплялись заряженным дробовиком и ручным великаном- убийцей. А под палубой, в крохотной каютенке-тюрьме перед нами предстала и другая суровая реальность в виде почти бездыханного тела с полуоторванной рукой, разбитой головой и изуродованным, залитым кровью лицом — нос сломан, губы разодраны, выбиты передние зубы. Более эффективного средства, чтобы положить конец иллюзиям, нельзя было и придумать. Нам оставалось только просочиться сквозь запертую, обшитую сварной сталью дверь и захватить шхуну голыми руками. Что ж, я никогда всерьез не предполагал, что эта операция увенчается успехом.

Тедди в немом ужасе уставилась на безжизненного Луиса Ростена. Потом вдруг поперхнулась и опрометью кинулась в гальюн — раз уж мы решили употреблять морские словечки, — где ее жестоко вырвало. Я склонился над окровавленным телом и осмотрел его. Потом ощупал, но ни инструментов, ни оружия не нашел. Само собой разумеется. Я расстегнул его рубашку и посмотрел на плечо. Жуткое зрелище. Рука была почти оторвана — с такой же легкостью я бы отодрал крылышко от тушки жареного цыпленка.

Нетрудно было предположить, что случилось. Робин не зря потребовала, чтобы Ник вывел меня на палубу. Несмотря на добровольное признание Тедди, она не переставала подозревать своего мужа и решила с моей помощью подразнить его. Намеренно болтала со мной у него на глазах, заставляя беднягу мучиться от страха, не выдам ли я его. Робин рассчитала точно: она знала, что Луис не выдержит напряжения и при первой же возможности спустится в каюту — узнать, как обстоят дела.

Она дождалась, пока он таким образом себя выдал, а по его возвращении попросту натравила на него Ника. С пол у оторванной рукой Луис, конечно же, выболтал все, что знал, заполучив в награду расквашенный нос, несколько вышибленных зубов и сокрушительный удар по темени. Интересно, кто определил меру наказания — Ник или сама Робин. Делать ставку я бы не рискнул. Робин более не походила