выпил бы ушат домашнего пива.

– У тебя же есть сауна, – заметил Ойва Юнтунен.

– Да кто же в такую жару будет париться? Сначала неделями эта жара, затем с моря припрет жуткое торнадо. Все лодки искрошит, крыши улетают за милю отсюда, и эти чертовы пальмы валятся прямо в бассейн. Если шторм не разнесет дом, то гангстеры выдавят окна внутрь и все подчистую унесут. Если же ночью находишься в одном конце дома, то другой в это время уже чистят. А утром представитель страховой компании обдерет то, что осталось. Я вот сплю в подвале, потому как там не так страшно. Горничная у нас спит в спальне, но она ж негритянка. Ты только подумай: мне приходится отдавать свою постель негритянке! Однако самая чертовщина здесь в том, что после осени зима не приходит, как это заведено повсюду. Захочешь на лыжах покататься – изволь отправляться в Канаду.

– Но зато здесь есть красивые женщины, – возразил Ойва.

– Есть – с губами, обсыпанными герпесом.

Ойва Юнтунен спросил, почему же тогда Яппиля не уедет отсюда, раз его так тянет в Суоми...

– Два банкротства и прочие такие дела, вот так вот. Хорошо еще, что здесь до меня не добрались, а то парился бы в ихней тюряге.... Да оно тут и ничего бы, но всегда, когда кто-нибудь приезжает из Финляндии, мысли разные в голову лезут. Кстати, ты ведь мог бы раздобыть мне немного денег. Оставайся там, в Старом Свете. Раз уж ты такой порядочный человек, то давай-ка в курьеры. Будешь летать и отдыхать, у тебя наверняка получится.

Ойва Юнтунен думал о своих золотых слитках. Похоже, что не так-то просто и их провезти через океан. Он не мог помочь Ябале, но обещал привезти консервов из ряпушки, если как-нибудь окажется здесь снова.

– Да, все так говорят. Один вот тоже обещал настоящего ржаного хлеба привезти. А привез, черт его подери, баранок. А на что они мне?

Ойва Юнтунен отметил, что во Флориде он вовсе не был надежно укрыт от посягательств коммерц- техника Сииры. Узнай этот громила об исчезновении подельника, сразу прилетел бы сюда. Здесь жулью как медом намазано. А Сиира чем хуже?

В одно прекрасное утро коммерц-техник Сиира вполне может появиться на террасе с револьвером в руке. Вот уж побеседовали бы! Эта свинья убьет и не заметит, с нее станется...

Ойва Юнтунен вылетел в Нью-Йорк. Он думал остаться там насовсем. В большом городе Сиира его в жизни не отыщет.

Однако раньше, чем он устроился в гостиницу, его ограбили. Средь бела дня, посреди улицы, в толпе. Гангстеры забрали деньги, хорошо еще, что не пристрелили. Уходя, один из них сорвал с шеи Ойвы шелковый галстук. Паспорт и большую часть одежды оставили.

Попасть в такой переплет в многомиллионном городе – удовольствие ниже среднего. Ойва Юнтунен отправился в консульство Швеции, где к нему отнеслись с холодком.

– Опять финн, – говорили шведы и с сожалением качали головами. Тогда Ойва Юнтунен обратился за помощью в финское консульство. Ему выдали билет на дорогу, однако не до Стокгольма, а до Хельсинки, поскольку он являлся гражданином Финляндии.

– Хорошо, что вы не просите командировочных до Москвы, – сказал ему клерк. – В Хельсинки пойдете в отдел социальной помощи и попросите у них денег на дорогу до Стокгольма. Мы оформляем здесь только дальние маршруты.

Это надо же, отправить в 'социалку' человека, у которого в Саволаксе в куче навоза лежит тридцать шесть килограммов чистейшего золота! Смех, да и только. Однако когда это власти в своих действиях руководствовались разумом?

В самолете Ойва Юнтунен пришел к тому выводу, что второй раз в Америку он не отправился бы. Должно же в мире быть более надежное место, где бы мог скрыться обычный жулик.

Из Хельсинки Ойва позвонил в Стокгольм 'авторитету' Стиккану, и тот переслал ему денег. Получив срочный перевод, Ойва взял напрокат роскошный автомобиль и немедленно отправился в Вехмерсалми, в свой заброшенный дом. Здесь его ждала ржавая лопата и самая дорогая в мире куча навоза.

И вот вернувшийся блудный сын шагал по такой знакомой тропинке к своему родному дому, оглядывая зеленеющие под ласковым июньским солнышком нивы. Он подумал о том, как все же удивительно красив родной край. Как мило возле дома шумела на ветру вековая рябина! Крыша коровника трогательно прогнулась, крышка колодца покрылась мягким мхом, крыльцо жалкой лачуги сгнило, а ее дверь, изогнувшись, висела, полуоткрытая, на петлях, как бы приглашая путника зайти.

Однако Ойва Юнтунен не стал заходить в дом, а посмотрел за коровник, в направлении заросшей крапивой и лесным купырем навозной кучи. До чего же красиво возвышалась она над посеревшим загоном для скота! Что-то в этом было – жизненная сила, что ли. А главное – там было золото!!! Там был клад Ойвы Юнтунена, хитроумный сейф. Однако сразу же, как только коммерц-техник и убийца-рецидивист Сиира получил бы от легкомысленного короля Швеции прощение и свободу, он направился бы на разведку именно в Вехмерсалми. Тут не было ни тени сомнения, и именно поэтому золото следовало перенести в безопасное место.

Ойва Юнтунен зашел внутрь серого сарая, где его нежно поприветствовала ржавая сенокосилка. На ней его отец, ныне покойный, не одно лето косил тимофеевку, запрягая в косилку старую кобылу по кличке Руско... В углу стояло точило, на удивление хорошо сохранившееся. Ойва провернул его несколько раз за ручку. 'На нем еще вполне можно наточить нож для разделки мяса', – прочувствованно подумал он.

С лопатой в руке вернулся Ойва из сарая и зашагал к навозной куче. Крапива обжигала щиколотки сквозь тонкие креповые носки, однако это его не волновало. Он стоял теперь на золотом навозе.

От угла коровника должно быть три с половиной метра, второй координатой было расстояние в два метра от отверстия, через которое навоз выбрасывали на улицу. Ойва Юнтунен вонзил лопату в центр золотого сечения. Это было похоже на набор первой цифры в кодированном замке сейфа.

Да, глубоко же оказалось спрятанным золото! Прокопав с час, Ойва вырыл яму шириной с метр и глубиной в полметра, однако сокровищ не обнаружил.

Вспотевший, в испачканных навозом полуботинках Ойва вылез из раскопа. Целая туча синебрюхих мух проследовала за золотоискателем. Ойва закурил и вытер пот со лба.

– Черт, – проговорил он огорченно. Покурив, Ойва снова вернулся к работе. Ленивые в этом мире не выживают. Он определил новый, расширенный район поисков и провел на куче еще с час. Образовалась огромная яма, и наконец старания его были вознаграждены. Три слитка золота по очереди ударились об его лопату. Ойва Юнтунен перенес слитки во двор, набрал из колодца воды и дочиста отмыл их от навоза.

Так они и лежали на лужайке во дворе: три блестящих двенадцатикилограммовых слитка золота высшей пробы с клеймами Государственного банка Австралии по бокам. Ойва Юнтунен погладил холодный благородный металл. Ладонь вспотела, сердце забилось быстрее обычного. Эту добычу он никогда не согласился бы разделить с убийцей-рецидивистом Сиирой. Уж лучше спрятать сокровище где-нибудь в далекой Лапландии, но только чтоб Сиире не обломилось ни крошки.

Неподалеку пожилой сосед разъезжал на тракторе по своему полю. Ойва Юнтунен быстро спрятал золото в багажник машины, который затем тщательно закрыл на ключ. После этого он помахал рукой старику, который приехал во двор подивиться на гостя.

– Смотри-ка, да это же Оева! – сказал сосед на саволакский манер. – Из самой Швейции в отпуск приехал?

Он смерил Ойву взглядом.

– Ну и изговнял же ты ноги. Я баньку стоплю, заходь-ка ночевать к нам.

– Да я вот в навозе червей копал. Может быть, вечерком схожу на рыбалку.

Попозже, вернувшись с рыбалки, Ойва отправился с соседом в баню и от души попарился. Он искупался в озере и завел беседу со стариком.

– Видать ты, Оева, в Швейции хорошо устроился, раз у тебя прямо-таки господская одежа, да и машина вон какая.

– Да, не жалуюсь.

– Знатно, вишь, там идут дела, как и у твово двоюродного брательника в Ситнее. Слыхал, что большой человек он там. Был тут на прошлой неделе и оченно хвалил. Велел передать тебе привет и зазывал к себе. Говорит, что только позвони, и он заберет тебя с аэропорту.