разлагал партию. Если бы у меня хватило духа выстрелить, будучи наедине с ним в кабинете, он бы погиб по этим причинам, и я бы мог думать о себе самом без стыда. Мне стыдно за себя, потому что я убил его... после. А вы хотите прибавить мне стыда и изобразить дело так, будто я убил его ни за что. Ольга, то, что я думал о политике Хёдерера, остается неизменным. Когда я был в тюрьме, я считал, что вы со мной согласны, и это меня поддерживало,- теперь я знаю, что никто не разделяет моего мнения, но я его не переменю.
Ольга. На этот раз это они. Послушай, я не могу... возьми револьвер, выйди через дверь моей комнаты и попытай счастья.
Уго
Ольга. Уходи.
Уго. Такой человек, как Хёдерер, не погибает случайно. Он умирает за свои идеи, за свою политику, он несет ответственность за свою смерть. Если я перед всеми возьму на себя свое преступление, если я отстою свое имя - Раскольников - и соглашусь дорого заплатить, тогда его смерть будет достойной.
Ольга. Уго, я...
Уго
Ольга
Уго
ЗАНАВЕС
